Смерть под кактусом.

Ильина Лариса Анатольевна

Едва мы с Тайкой успели залезть в будку, на лестницу высыпали наши спутники в полном составе. Они заметно волновались, и, судя по всему, разговор у них был довольно напряженный, потому что, поорав друг на друга пару минут, Вадим вдруг бросился на Антона с кулаками. Порыв был отчаянный и поистине героический. Если б я бросилась на фонарный столб, результат был бы схожим, только я не отлетела бы на пару метров назад, как это сделал Вадим. К счастью, его успел поймать Федя, весьма заинтересованно наблюдавший за перепалкой, и

вовремя подоспевший Коля. Все вновь начали переругиваться, и только Леопольд вел себя более-менее прилично. Очень жаль, что слов разобрать было нельзя, поскольку на небе грохотало так, что закладывало уши. Но это природное бесчинство заботило лишь нас с Мегрэнью, наши недавние товарищи не обращали на него ровно никакого внимания.

Наконец, судя по всему, нашим спутникам удалось, выражаясь политически грамотно, достигнуть консенсуса — они загрузились в машину и убыли, чем доставили нам огромное облегчение.

— Что будем делать? — спросила Тайка, весьма заинтересованно прислушиваясь к доносящемуся снаружи грохоту. — Может, я и не права, но выходить на улицу желания нет.

— А если в музей вернуться?

— Там сейчас две экскурсии человек по сорок. Я не хочу выступать в качестве сбежавшей из цирка дрессированной обезьяны.

Пожалуй, и правда, для музея мы выглядим несколько экстравагантно. Я осторожно приоткрыла дверь и выглянула наружу. Ветер по-прежнему яростно тряс ветви, но дождь начал ослабевать.

— Тайка, достань карту...

Тайка охнула, схватившись за сердце. Торопливо пошлепав себя по карманам, она благополучно извлекла целлофановый пакетик.

Совсем про него позабыла! Испугалась, думала — промок...

Но листки были сухими благодаря тому, что подруга все время шлепалась на пузо, а пакет лежал в заднем кармане джинсов.

Я выбрала листочек с самой подробной картой и осторожно разложила на перевернутой деревянной бочке.

— Видишь, какой крюк делает шоссе? Нам придется идти больше километра до остановки. И неизвестно, когда придет автобус...

Мегрэнь хмурила брови и смотрела подозрительно.

— Не пойму, куда ты клонишь... Поймаем попутку...

— Нет, — решительно отрезала я, — никаких попуток... Я дорога себе как память.

— Чего ты боишься? — не унималась Тайка, которая всегда становилась безумно храброй, когда я трусила.

— Я не боюсь. Посмотри сама и раскинь, чем бог послал: через лес гораздо ближе. Пойдем на юг и будем в «Богородском» быстрее, чем они на своем тарантасе.

Однако Мегрэнь уперлась, и мне потребовалось немало красноречия, чтобы настоять на своем. Тайкино руководство привело лишь к тому, что мы вымокли, извалялись в грязи и замерзли. Если не взять инициативу в свои руки, наши планы потерпят полное фиаско.

— Пошли! — Я собрала листочки, решительно распахнула дверь будки и вышла наружу. — Дождь почти кончился. Так, капает слегка...

Тайка тащилась

сзади, ныла, стонала и ядовитым голосом осведомлялась, каким образом я определю, где находится юг. Я снисходительно улыбалась и молчала. Не понимаю людей, которые считают, что стороны света определяются исключительно по солнцу.

— Ну, и куда теперь?

Мы стояли возле кромки леса, простирающегося вправо и влево, насколько хватало глаз.

— Мегрэнь, ты хоть что-нибудь слушала из того, что рассказывала Полина Григорьевна?

Она кивнула.

— А помнишь, как ты умничала, когда мы видами с горки любовались? «Смотри, Светка, смотри, пригодится...»

— И что?

— Где была водокачка? А что Полина Григорьевна сказала? Что в монастырь на экскурсии ездят. На автобусах! А где дорога? За излучиной! А где излучина? За водокачкой...

— И где эта дурацкая водокачка?

— Вон! — махнула я. — Здесь перелесок на сотню метров, а за ним река.

— Так мы пойдем мимо монастыря?

— Ну да. Ты же смотрела карту, там до «Богородского» рукой подать. Если б ты не ныла, мы бы уже там были.

Мегрэнь задумалась ненадолго, потом оживилась:

— Ну, Светка, ты голова! Я-то решила, что мы потопаем через лес!

— Так мы и потопаем через лес, но по нормальной дороге.

Видя, что других предложений все равно не будет, Мегрэнь смирилась и кивнула:

— Пошли!

Едва мы вошли в лес, как ветер стих. Впрочем, не было его только в лесу — пройдя перелесок и выйдя на открытое место, мы снова ощутили всю прелесть переменчивой осенней погоды. Впереди показалась водокачка, мы обошли ее слева и сразу увидели широкую накатанную дорогу, уходившую прямо в лес.

— Видишь, — обрадовалась я, — все, как я говорила! Через сорок минут будем дома.

Мы не стали терять времени и бодро устремились вперед. Лес, несмотря на наличие экскурсионных маршрутов, оказался на удивление чистым. Земля, не успевшая еще остыть после лета, парила, терпкий влажный воздух щекотал ноздри и дурманил головы. Первые пятнадцать минут мы почти наслаждались жизнью, однако довольно скоро Тайка начала прихрамывать.

— Светка, Светка, подожди! Я ногу натерла...

— Опять? — нахмурилась я. — Тебя мама что, не научила подбирать обувь по размеру?

— При чем тут размер? Кроссовки мокрые, вот и натерла...

Я только головой покачала. Пришлось сбавить скорость. Свидание с горячим душем и сухим бельем немного откладывалось, но я утешила себя мыслью, что, если подруга не изловчится и не изобретет какую-нибудь другую напасть, мы успеем прийти засветло.

Через полчаса Мегрэнь остановилась и заявила:

— Мне надо посидеть...

— Где? — терпеливо вздохнув, осведомилась я. — Во всем лесу ни одного сухого места.

— Вон дерево поваленное. Давай хоть две минутки посидим, иначе ты меня на себе потащишь...