Смерть под псевдонимом
Шрифт:
Так она и поступила – жила одиноко, воспитывая своего единственного сына и лелея одну мечту – очистить имя мужа от клеветы, восстановить его репутацию.
Предсказание Новосильцева полностью сбылось. Из-за сомнительных обстоятельств исчезновения мужа ей не был назначен пенсион, маленькое имение почти не приносило дохода, и Матильда Николаевна едва сводила концы с концами. Прежние друзья и знакомые отвернулись от нее, как от зачумленной, – люди жестоки, и особенно они жестоки к слабым.
Сын ее из-за пятна на имени отца не пошел в военную службу, а занимался своим маленьким поместьем, чтобы как-то заработать
– Я смотрю, вы занимаетесь тем же самым! – проговорила Надежда Николаевна, кивнув на стеллажи, заставленные исторической литературой.
– Конечно! – пылко воскликнула Алевтина. – Разве я могу спокойно смотреть на то, как попирается историческая справедливость? Разве я могу спокойно смотреть, как имя моего предка уже двести лет смешивается с грязью, а имя предателя и интригана Новосильцева ставится в один ряд со славными именами героев Отечественной войны?
– А оно ставится? – осведомилась Надежда Николаевна.
– Еще как ставится! – Алевтина схватила со стола журнал «Военная история». – Видите, вот здесь статья о знаменитых партизанах, боровшихся с армией Наполеона? Так вот, в этой статье имя Новосильцева упоминается в одном ряду с именами Дениса Давыдова и капитана Сеславина, поручика фон Визина и полковника Кудашева…
Надежда Николаевна, которая из всех этих имен знала только Дениса Давыдова, с умным видом кивала.
– А все почему? – воскликнула Алевтина.
– Почему? – послушно переспросила Надежда.
– Потому! Вы видите фамилию автора?
– Беклемишев, – прочитала Надежда в недоумении.
– Вам все ясно? – в голосе Алевтины трагизм в равных долях смешался с горькой иронией.
– Вообще-то, не все, – честно призналась Надежда.
– Не все?! – удивленно переспросила Алевтина. – Но Беклемишевы еще сто лет назад породнились с Новосильцевыми! Так что автор этой статьи протаскивает своего предка в отечественную историю!
– А, тогда понятно!
– То-то! Так что я просто обязана восстановить справедливость!
– Да, но при чем тут Кондратьев? – спохватилась Надежда.
– А вот при чем, – Алевтина Сергеевна понизила голос и огляделась, как будто ее кто-то подслушивал. – Год назад я купила роман Кондратьева «Клад Наполеона». Вообще-то я не читаю бульварную литературу, – поспешно добавила Алевтина. – Но считаю своим долгом просматривать все, что касается наполеоновских войн…
«А я читаю всякую литературу, – подумала Надежда. – Лишь бы было интересно…»
– Вы меня не слушаете? – Алевтина неодобрительно взглянула на свою собеседницу.
– Слушаю, слушаю!
– Так вот, это оказался совершенно банальный приключенческий роман, какие-то поиски клада, якобы зарытого Наполеоном при отступлении из России, героические офицеры, любовная линия…
«Надо бы прочитать!» – с интересом подумала Надежда.
– Но вдруг, где-то в середине романа… – продолжала Алевтина, понизив голос. – В середине романа я нахожу эпизод, совершенно совпадающий с историей моего предка Гавриила Неклюдова. Конечно, имена героев изменены – генерал Фигнер превращен в Вагнера, Новосильцев – в Новодворова, Неклюдов – в Нелидова, но параллели вполне очевидны, а самое главное – совершенно
Алевтина сделала паузу, чтобы подчеркнуть важность дальнейшего.
– Выясняется, что Новодворов давно и безнадежно влюблен в жену своего друга и командира. И он решает, что наступил удобный момент, чтобы избавиться от мужа и заполучить его жену. Ночью, пока все в отряде спят, он покидает бивуак, пробирается к французским постам и выдает своих спутников. Затем он возвращается и наутро ведет отряд в ту сторону, где его уже ждет французская засада. Убедившись, что все его спутники убиты или взяты в плен, он возвращается в расположение русских войск и докладывает генералу Вагнеру, что командир отряда поручик Нелидов предал своих, завел отряд в западню, а сам перешел на сторону французов. При этом Новодворов разыгрывает душевные терзания, говорит, что не может поверить в предательство старого друга, а едва получив отпуск, бросается к жене Нелидова и просит ее руки… в общем, дальше все соответствует официальной версии. Единственное, что упустил из виду Новодворов, – не весь отряд был перебит французами, денщик Нелидова выжил, добрался до деревни и спрятался у одинокой крестьянки. Но он ничего не знал о клевете, замаравшей доброе имя поручика Нелидова, и в любом случае не смог бы оспорить слова офицера и дворянина…
– Да, это точно… – протянула Надежда, понимая, что Алевтина снова оседлала своего конька и ссадить ее с него будет невозможно. – И какие выводы вы из этого сделали?
– А какие бы вы сделали на моем месте? – воскликнула Алевтина, но не дала Надежде времени ответить. – Вывод единственный и очевидный: этот самый Кондратьев где-то раздобыл уникальные материалы, скорее всего, дневник моего предка!
При этих словах Алевтина хищно уставилась на пакет, который прижимала к себе Надежда.
– Вы уверены? – Надежда на всякий случай покрепче прижала к себе пакет.
– Ну, а как еще это можно объяснить? Откуда иначе он мог знать такие подробности этой истории?
– Ну, он мог это все выдумать…
– Вы не понимаете! – Алевтина прижала руки к плоской груди, в глазах ее горел маниакальный огонь. – Вы не можете понять! Никто не может! Я должна была встретиться с ним! Потому что в романе, – она потрясла книжкой, где на обложке был нарисован лихой гусар на вороном коне, – в романе все описано так четко и живо, что это не могло быть вымыслом, как мне сказал господин Кондратьев.
– И что же вы предприняли? – поспешно спросила Надежда, чувствуя, что разговор пошел по кругу.
Несомненно, ее собеседница была зациклена на одной идее, и, судя по внешнему виду, вряд ли могла сообщить Надежде что-то путное. Но для чего-то Кондратьев оставил ей этот дневник.
– Мне нужно было выяснить его адрес или хотя бы телефон, – заговорила Алевтина Сергеевна неожиданно спокойным голосом, – ясно, что в издательстве мне так просто ничего бы не сказали, поэтому я… Должна сказать, что сейчас я на пенсии, а раньше работала в районной налоговой инспекции.