Смерть под псевдонимом
Шрифт:
– Всего наилучшего! – сказал мужчина кому-то в кабинете. – Я зайду через неделю!
Голос был удивительно знаком. Мужчина повернулся, они встретились глазами, и журнал выпал у Марии из рук.
– Славик! – прошептала она, – Славик…
– Машка! – ахнул он. – Неужели это ты?
– Вячеслав Игоревич! – подскочила к нему бойкая девица. – Вы не подождете минут двадцать? Тогда я сразу все оформлю!
– Госпожа Куропаткина, пройдите в кабинет! – ожил селектор.
– Я подожду! – сказал Вячеслав Маше, девица же приняла это на свой счет
Речь нотариуса Семиусовой Маша слушала в полной прострации, пока та не постучала карандашом по столу, привлекая к себе внимание. Усилием воли Мария сосредоточилась на словах нотариуса.
Собственно, ничего сложного в них не было. Поскольку в завещании указывалась фамилия Карпова, Маше надлежало предоставить документы о том, что Карпов М.М. является ее отцом, то есть нужно было ее собственное свидетельство о рождении и свидетельство о регистрации брака ее родителей. Машино свидетельство о рождении лежало у нее дома, и в нем в графе «отец» указан был некий Куропаткин Михаил Иванович. Кто это такой, Маша понятия не имела, но при получении паспорта спросила у матери. Ответила за нее бабушка, что Куропаткин – вымышленная личность, чтобы не было в графе прочерка, а настоящего отца Маши, который ушел, они вычеркнули из своей жизни. Больше Маша не задавала вопросов на эту тему.
Нотариус установила срок – чуть меньше месяца – и отпустила Марию.
За это время она успела прийти в себя от неожиданной встречи и придать своему лицу спокойно-вежливое выражение. Чего нельзя было сказать о Славике. Он встретил ее такой радостной улыбкой, что сердце ее растопилось, как горячий шоколад. Они не стали разговаривать в приемной под любопытными взглядами секретарши, Славик схватил ее за руку и потащил на улицу. Там шел сильный дождь, но они заметили его, только когда оба были мокрые до нитки. И свернули в первое попавшееся кафе, которое оказалось пустым и темноватым.
– Как ты живешь? – спросили оба хором и рассмеялись.
– Что ты делал у нотариуса? – поспешила Маша задать вопрос, чтобы не рассказывать ему о своей жизни.
Славик поманил официантку и сказал, что он работает юрисконсультом в крупной фирме, а у нотариуса был по делам.
– Я не знала, что ты в Петербурге… – Мария опустила глаза.
– Я тоже… – он, напротив, смотрел на нее твердо и пристально.
Настал его черед задавать вопрос, и он спросил то, что его волновало в первую очередь:
– Ты замужем?
– Была, – честно ответила она, – два раза. Но… А ты?
– Я не женат и никогда не был, – ответил он, – потому что… Прости меня, я был таким идиотом…
– Это из-за той истории с Алиской? – перебила она. – Я сама была полной дурой, как можно было все порвать из-за такого пустяка… Это все мои комплексы…
– Да нет, потом… я мог бы убедить тебя… но мне казалось, что это все… ну как сказать, что раз мы только закончили школу, то это все еще не то, еще не настоящее, что главное – впереди. Я ошибался, понимаешь? Но понял это только через
Мария смотрела на него и чувствовала, как возвращается то, прежнее. И еще она думала, что он лучше ее – умнее и цельнее. Ведь знала же она в глубине души, когда оба раза выходила замуж, что это все не то. А вот, поди ж ты, страх одиночества, желание семьи, детей…
– Что ты делала у нотариуса? – нарушил он продолжительное молчание.
– Ах, это… – она рассказала ему историю с квартирой.
– Слушай, эти документы обязательно нужно найти, – нахмурился он, – говорю тебе как юрист.
– Согласна. – Мария набрала номер мобильника матери.
– Как дела с квартирой? – живо поинтересовалась та. – Была у нотариуса?
– Была. Мама, мне нужно старое свидетельство о рождении и твое свидетельство о браке. Можешь как-нибудь мне их переслать?
– Их нет, – глухо ответила мать после долгого молчания. – Она их сожгла.
– Она их… что? – закричала Мария. – Зачем она это сделала?
– Она сказала, что хочет вытравить из нашей памяти всякие воспоминания об этом человеке, и раз у тебя теперь другая фамилия, то нужно другое свидетельство, чтобы ребенок не задавал лишних вопросов. А старое ни к чему – вдруг ты потом найдешь…
– И ты ей позволила сделать такую глупость? – закричала Мария. – Да это же полное идиотство!
– А как с ней было спорить? – в ответ закричала мать. – Говорила же я, что она мне всю жизнь испортила со своим характером ужасным!
– Похоже, что квартирка накрылась медным тазом! – сказала Мария, отключив телефон. – Ну, не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Зато я встретила тебя…
Надежда нажала кнопку звонка. За дверью тотчас раздались быстрые шаги, дверь открылась…
– Мама, я тебе кое-что принесла… – начала Надежда, но тут же осеклась.
Надеждина мать была весьма спортивная и подтянутая пожилая женщина с аккуратной стрижкой. Дома она ходила или в приличном спортивном костюме, или в брюках и рубашке мужского покроя. Косметикой она практически не пользовалась.
Женщина, которая стояла перед Надеждой, была облачена в длинный розовый шелковый халат с воланами, волосы ее были выкрашены в огненно-рыжий цвет и украшены кокетливым розовым бантиком. В довершение ко всему ее губы были накрашены сердечком, а ресницы едва поднимались от толстого слоя синей туши.
И при всем том это была она, мама…
– Мама, что с тобой? – проговорила Надежда дрожащим голосом.
– А что такое? – Мама испуганно метнулась к зеркалу. – Ах, я не успела наложить тени! Но это ничего, мы ведь все свои, правда?
Она крутанулась на месте, едва не запутавшись в полах халата, и фальшиво пропела:
– Надюша, вспомни вечер и радость первой встречи!..
«Что происходит? – в панике подумала Надежда. – Это не моя мама!»
– Ты сказала, что что-то мне принесла? – просюсюкала эта новая мама голосом капризной девочки. – Надеюсь, это что-то сладенькое?