Смерть после бала
Шрифт:
— Так должно было быть. Клянусь, это было предопределено. Не может быть, чтобы я один чувствовал такое. Трой?
— Не сейчас, — прошептала Трой. — Не нужно больше. Пожалуйста.
— Нужно.
— Пожалуйста.
Он наклонился, сжал ее лицо в своих ладонях и крепко поцеловал в губы. Он почувствовал, как она вся ожила от его прикосновения.
— И не думайте, что я собираюсь просить у вас прощения, — сказал он, отпустив ее. — Вы не имеете права отказываться от всего этого. Вы
Они уставились друг на друга.
— Это то, что вам нужно, — добавил Аллейн. — Высокомерный мужчина.
— Самоуверенный индюк, — дрожащим голосом произнесла Трой.
— Я знаю, знаю. Но, по крайней мере, вам это не показалось невыносимым. Трой, ради Бога, неужели мы не можем быть честными друг с другом? Когда я поцеловал вас, почувствовал, что вы отвечаете мне с таким же пылом. Мог я ошибиться?
— Нет.
— Словно все ваше тело кричало, что вы любите меня! Как я могу после этого не быть самоуверенным?
— Как я могу не быть потрясенной?
Когда он увидел, что она действительно потрясена случившимся, мучительная волна сочувствия поглотила все его мысли. Он пробормотал:
— Простите меня, мне очень жаль.
Трой начала говорить очень медленно.
— Дайте мне сейчас уйти. Я хочу подумать. Постараюсь быть честной. Даю вам слово, я никогда не думала, что люблю вас. Мне казалось, я не могу любить вас, если при каждой нашей встрече меня охватывает чувство, будто вы требуете от меня чего-то, и это приводит меня в бешенство. Я ничего не знаю о физической стороне любви. Я не знаю, как много она значит. Просто не могу побороть свой страх, и в этом все дело.
— Идемте. Я поймаю вам такси. Подождите минуту.
Он выскочил на улицу и остановил такси. Когда он вернулся, она стояла около камина, держа в руке свою шапочку, и казалась очень маленькой и потерянной. Он принес ее пальто и бережно накинул ей на плечи.
— Я оказалась такой слабой, — сказала Трой. — Когла согласилась поехать к вам, я думала, что сумею контролировать ситуацию, и все будет очень спокойно и абсолютно безлично. Вы казались таким измученным и обеспокоенным, а мне было так нетрудно это сделать. А теперь посмотрите, что из этого получилось?
— Небеса разверзлись, и звезды попадали вниз. Я чувствую себя так, будто за последний час обежал вокруг земного шара. А теперь вы должны уйти.
Он проводил ее до такси. Прежде чем закрыть дверцу, он сказал:
— Ваш самый преданный индюк.
28. Аллейн собирает главных действующих лиц
Часы заместителя комиссара полиции пробили без четверти девять, когда Аллейн вошел в его кабинет.
—
— Добрый вечер, сэр.
— Как ты уже, без всякого сомнения, успел заметить своим наметанным глазом, моей секретарши нет на месте. Поэтому можешь отбросить этот официальный тон. Садись и закуривай свою трубку.
— Благодарю вас, — сказал Аллейн.
— Чувствуешь себя как на иголках?
— Немного. Я буду выглядеть последним ослом, если они не оправдают моих ожиданий.
— Уж это точно. Дело-то очень громкое, старший инспектор.
— Как будто я сам этого не знаю, сэр!
— Кто будет первым?
— Сэр Герберт и леди Каррадос.
— Кто-нибудь уже приехал?
— Все, кроме Даймитри. Фокс рассредоточил их по разным местам. В его кабинете, в моем кабинете, в приемной. Фокс доложит сразу же, как только появится Даймитри.
— Хорошо. А пока давай еще раз обговорим план действий.
И они углубились в детали.
— Что ж, — сказал наконец заместитель комиссара, — дело весьма щекотливое, но может и выгореть. Как я понимаю, все зависит от того, насколько ты сумеешь раскрутить их.
— Благодарю вас, сэр, ваши слова меня очень подбодрили, — мрачно ответил Аллейн.
Часы заместителя комиссара пробили девять. Аллейн вытряхнул трубку. В дверь постучали, и в комнату вошел Фокс.
— Все готово, сэр, — сказал он.
— Хорошо, мистер Фокс. Пригласите их.
Фокс вышел. Аллейн взглянул на два стула, расположенных прямо под висящей на потолке лампой, затем на шефа, неподвижно сидящего за столом, на котором горела настольная лампа с зеленым абажуром. Сам Аллейн стоял у камина.
— Декорации готовы, — произнес спокойный голос из-за зеленой лампы. — Занавес поднимается.
Последовала недолгая пауза; дверь снова открылась.
— Сэр Герберт и леди Каррадос, сэр.
Они вошли. Аллейн сделал шаг им навстречу, поприветствовал с подчеркнутой официальностью, а затем представил их заместителю комиссара. Каррадос обменялся с ним рукопожатием, при этом его манеры представляли собой удивительную смесь королевской снисходительности и стоической непреклонности первых христианских мучеников.
Заместитель комиссара обратился к ним вежливо, но сухо:
— Добрый вечер, леди Каррадос. Добрый вечер, сэр Герберт. Учитывая некоторую полученную нами информацию, старший инспектор Аллейн и я решили пригласить вас сюда. Поскольку дело ведет мистер Аллейн, я предоставляю говорить ему. Садитесь, пожалуйста.
Они сели. Свет от лампы, расположенной прямо над ними, падал на их лица, отчего под глазами и на скулах легли глубокие тени. Они одновременно повернули головы в сторону Аллейна.