Смерть раненого зверя с тонкой кожей
Шрифт:
– Нет, это ты послушай, дорогуша, – не менее дружелюбно ответил Эббот, – я еще не встречал сутенера, в котором я не мог бы проделать кулаком дырку. Так что давай не будем о котах, а перейдем к делу.
Дорис внимательно на него посмотрела. Она уже хорошо разбиралась в людях, пришлось научиться. И этот был явно крепче, чем казался, намного крепче. Она улыбнулась.
– О'кей, – сказала она. – Как тебя зовут?
– Джордж Уилсон.
Эббот принес напитки, и они сели за столик в углу. Он объяснил, что работает на английские, континентальные
– Одна ночь любви с черножопым секс-гигантом? Что-то вроде этого?
– Ну да, примерно.
– Постой, если я начну болтать об этом...
– Все будет сделано под вымышленным именем, скажем, Джозефина Антретеню.
– Кто-кто?
– Или Джейн Шор, или Фанни Хилл, – Эббот блистал остроумием, называя литературных героинь ее ремесла, – как пожелаешь.
– А кто будет писать? Я с трудом царапаю письма маме.
– Не беспокойся, это я возьму на себя.
– А сколько мне заплатят?
– Пятьсот. Может, штуку. Зависит от того, сколько ты вспомнишь.
Дорис все еще сомневалась.
– Сказать по правде, я помню немного – только то, что он трахается не прерываясь, как швейная машинка. Последний раз я была мертвецки пьяна, по другому этого маньяка просто не выдержать.
– Не волнуйся, мы начнем со следующего раза. Ты запоминай все, что сможешь. Я имею в виду не только секс, но и все мелкие детали, которые обычно интересуют публику, – что он ест на завтрак, меры безопасности и все такое. Спорим, они обыскивают тебя каждый раз, когда ты приходишь.
– Чтоб мне провалиться, ублюдки смотрят везде, разве что туда пока не заглядывают. Можно мне еще выпить?
Фрэнк Смит был озадачен. Он пытался найти Шеппарда, чтобы рассказать ему о своей встрече с Эбботом, но того нигде не было. Смит позвонил в его офис, там ему сказали, что Шеппарда нет в городе. Они не знали, ни куда он поехал, ни когда вернется.
Смит предположил, что Шеппард уехал в Питерсфилд посмотреть на поместье. Но, позвонив туда, выяснил, что Шеппарда там не было и его не ждали.
Это не было похоже на суперполицейского: вот так уехать, не сказав, как с ним можно связаться. Он всегда был очень щепетилен в подобного рода вопросах. Не умен, но щепетилен.
Вдруг Смит вспомнил и похолодел. Конечно. Джоан. Вот почему суперинтендант сделал так, чтобы никто не мог его найти, особенно Смит.
Он потянулся за телефоном, но прежде чем он поднял трубку, телефон зазвонил. Это был Шеппард.
– Он у меня, – его голос был хриплым от восторга.
– Эббот? Он с тобой?
– Он попался. Он придет сюда.
– Куда?
– В квартиру к своей бывшей жене. Он провел здесь ночь. И он снова будет здесь в течение следующего часа, где мы его ждем в полном составе.
– Что ты с ней сделал?
– С кем?
– Ты знаешь, с кем. С Джоан.
– Допросил ее, вот и все. И она все выдала. Очень была
– Ты ублюдок. Мразь.
– Что ты сказал?
Смит тщательно подбирал слова, потому что не хотел сказать ничего такого, о чем потом придется пожалеть.
– Ты хренов придурок и дилетант, – медленно сказал он, после чего повесил трубку, вышел из дома на Куинз Гейт и поймал такси.
После нескольких стаканов Дорис пустилась в сентиментальные воспоминания. На ее лице играла ласковая улыбка, а глаза затуманились от мыслей о прошлом.
– Кстати, о сутенерах, – сказала она. – У меня был чудный сутенер, когда мне было пятнадцать.
Спустя некоторое время, когда в паб вошли двое футбольных болельщиков в клетчатых брюках и шотландских меховых шапках с клановыми розетками из ленточек, приколотыми к пальто, она сказала:
– Господи, Хаки МакТаклз.
– Кто?
– Шотландцы. Готовы болеть за своих.
– Почему ты называешь их Хаки МакТаклз?
– Это из-за того, как они говорят. Нужно выбираться отсюда, пока они все сюда не набились. Если они победят, то все напьются и станут бузить, а если проиграют, то напьются и станут бузить еще круче. Они – жесткая клиентура. Некоторые девочки не возражают, но я к ним близко не подхожу. Когда в Твикенхем приезжают валлийцы – это другое дело. Все, что им нужно – это выпить, спеть и спокойно потрахаться. А уж если они выигрывают, – а это, слава Богу, происходит почти всегда, – тогда гуляют все проститутки к востоку от Холборна.
Но Эббот уже не слушал, он думал о своей следующей проблеме, которая казалась неразрешимой.
Фрэнк Смит сжимал Джоан в своих объятиях. Ее тело сотрясалось от рыданий. Она рванулась к нему, как только Фрэнк вошел. Он крепко сжал ее и вдруг понял, что любит ее и, возможно, любит уже давно. Это не стало внезапно свалившимся на него откровением, просто еще одна уверенность плавно выплыла на поверхность из темноты.
– Если бы ты знал, что они сделали. Если бы ты знал...
Ему не нужно было объяснять. Он успокаивал и утешал ее, как плачущего ребенка.
– Ну не плачь, – мягко уговаривал он. – Не доставляй удовольствие этим ничтожествам.
К его удивлению, рыдания стали тише, затем совсем прекратились.
– Я забираю тебя с тобой, – сказал он. – Иди, собери вещи.
Она пошла в спальню, оставив его с Шеппардом, Беттс и тремя агентами из Особого отдела.
Фрэнк твердо намеревался контролировать себя, но острый приступ гнева сначала заставил его трястись, затем сжал ему горло, и он не мог произнести ни слова. Смит почувствовал стук в висках, заметил тяжелую бронзовую статуэтку на маленьком столике и подумал о том, хватит ли у него времени схватить ее и швырнуть в лицо Шеппарду, прежде чем трое из Особого отдела успеют его остановить. Он никогда не думал, что способен на убийство.