Смерть ростовщика
Шрифт:
— Скажите, сколько же вы хотите взять и под какие проценты? Кто ваш поручитель?
Дехканин сообщил, что он из кишлака Бульмахурон и является владельцем пяти танапов{27} земли. Он рассказал, что его земля находится по соседству с владением некоего арбоба Рузи, который, с целью завладеть ею, вошел в соглашение со старшиной этого селения — арбобом Хамидом — и состряпал основанный на клевете иск.
— Из-за этой-то тяжбы, закончившейся вчера вничью, я был вынужден взять для уплаты расходов по суду пятьдесят тенег у содержателя чайханы, причем обязался к каждой пятикратной молитве прибавлять к ним пять тенег, то есть в сутки — двадцать пять тенег. К сегодняшней утренней молитве, которая только что кончилась, мой долг, вместе
У Кори Ишкамбы при виде «этого жирного барашка, который пришел к нему сам, своими ногами», потекли слюнки и запершило в горле. Однако его взяло сомнение: каким образом этот «барашек», миновав лапы «степных волков», попал в руки «городского шакала»?
«Может быть, — думал он, — тут что-то кроется! Может быть, мои враги хотят поймать меня в западню?»
Охваченный сомнениями, он спросил дехканина:
— Разве у вас в селении не нашлось порядочного ростовщика, который, зная, что у вас есть имущество, дал бы вам в долг? Почему вы решились прийти в город, чтобы просить у меня?
— У нас в селении есть ростовщики. Это — те самые арбоб Рузи и арбоб Хамид, о которых я уже упомянул. Но ведь, давши мне в долг, они не удовольствуются процентами, они прежде всего потребуют, чтобы я дал им в залог свою землю. А если уплатить долг будет мне не по силам, они отнимут у меня мой участок.
— Так-то оно так. Но ведь и я, если и дам вам деньги, то потребую под залог землю! — воскликнул Кори Ишкамба.
— Я так думаю, — ответил дехканин. — Пусть вы и возьмете в залог мою землю, все равно вам не захочется ехать в селение. Вы не станете пахать и сеять? Значит, вы и не будете стараться полностью завладеть землей. Так сказали о вас, посылая меня сюда.
— Это верно, это действительно так, — задумчиво проговорил ростовщик.
— Я дам вам по пяти тенег в месяц, — решился наконец сказать дехканин.
— Ну, нет! — воскликнул Кори. — Если дадите по десяти, я возьмусь за это дело, а если нет — берите деньги у своих сельских ростовщиков, которые только и ждут, чтобы прибрать к рукам вашу землю.
— Сельские ростовщики, а в том числе и арбоб Рузи и арбоб Хамид, тоже просят по десять. Я отказался, боясь, что тогда мой долг вырастет настолько, что я не смогу уплатить и лишусь земли. Мне указали на вас, как на справедливого ростовщика, который довольствуется двумя с половиной теньгами с сотни. Не желая обижать вас, я беру на себя вдвое больше. Если же и вы будете требовать по десять тенег, я, конечно, свой долг выплатить не смогу, и дело все равно кончится тем, что я буду вынужден продать свою землю нашим ростовщикам. А вы сделайте так, чтобы «ни шашлык не сгорел, ни прутья, на которых он жарится», чтобы я не лишился своей земли, а вы процентов, вдвое больших, чем те, что вы получаете обычно. Если же вы не примете моего предложения, уж лучше взять деньги у ростовщиков нашего селения, чтобы напрасно не восстанавливать их против себя. Хоть временно, по пословице «пока не упадет топор, плаха отдыхает», я смогу до того, как лишусь земли, пожить спокойно.
Отвечая на второй вопрос Кори Ишкамбы, кто будет у него поручителем, дехканин сказал:
— Я дам вам свою землю в залог. Оформив это документом у казия, вы не будете нуждаться в поручителе. Предположим, я не смогу выплатить долг — тогда вы продадите землю и получите свои деньги. Ведь поручитель нужен в том случае, если берущий в долг не может ничего дать в залог.
Не желая затягивать этого разговора с Кори Ишкамбой и видя, что его аппетит еще не разыгрался, дехканин сказал:
— Дядюшка Кори! Мое предложение таково: если вы мне доверяете и хотите дать мне деньги, то я берусь выплачивать вам ежемесячно пять тенег с сотни. Вот мои условия: хотите — принимайте, не хотите — нет...
— Ладно уж, — сказал он примирительно. — Я принимаю ваши условия, но только прошу «полить их ложкой масла» — прибавьте сверх пяти тенег еще одну, пусть будет шесть. Если уж мои деньги этого не стоят, то ведь, кроме того, я стану ежедневно после каждой молитвы поминать вас, — и он протянул руку дехканину, — давайте соглашайтесь! Пусть бог вас благословит!
Дехканин решил, что ради одной теньги не стоит вызывать недовольство своего будущего хозяина и ударил по рукам с Кори Ишкамбой.
— Пусть и вас благословит бог! — сказал он. — Коли так, я пойду в канцелярию и оформлю закладную на землю, чтобы вы могли сегодня же дать мне деньги. Я не хочу, чтобы рос мой долг содержателю чайханы!
— Вы или простак, или хитрец! — покачал головой Кори Ишкамба. — Разве могу я вынести и отдать вам деньги за пустую бумажку — не осмотрев вашей земли, не разузнав про вас? Деньги — это ведь не душа, которой можно жертвовать за кого бы то ни было и за что бы то ни было!
— Ну, а когда же вы сможете приехать посмотреть мою землю и скоро ли наведете обо мне справки?
— Нужно два, а может быть, и три дня.
— Дорогой дядюшка Кори! — воскликнул дехканин. — Приезжайте как можно скорее, чтобы не рос мой долг содержателю чайханы! Если вы приедете в селение Бульмахурон, можете спросить у каждого встречного, начиная с семилетнего ребенка и кончая семидесятилетним стариком: «Где земля Хамра Рафика?» Вам всякий покажет, и вы сможете убедиться, что свои пять танапов я обработал и украсил так, как украшают цветник перед домом!
— Постараюсь приехать поскорее, но деньги я с собой не возьму. Когда мы полностью договоримся, придете за ними в город! — сказал Кори Ишкамба, поднимаясь с места. Затем оба, один за другим, вышли из помещения для омовений. Хамра Рафик еще раз попросил своего нового хозяина поторопиться с выездом, после чего они расстались, и каждый отправился по своим делам.
Поездка за город очень привлекала Кори Ишкамбу надеждой на получение шести тенег с каждой сотни, что было больше чем вдвое обычных процентов, получаемых им с горожан. Ему было удобно поехать именно в тот район, который указал ему дехканин, потому что в селении Гала-Ассия, к которому относился и кишлак Бульмахурон, должность наиба — заместителя казия — занимал один из давних друзей Кори Ишкамбы. Это придавало ростовщику храбрость и позволяло решиться на «полное опасностей» путешествие.
Ему казалось рискованным откладывать посещение кишлака на долгий срок: он опасался, что «сельские волки», узнав, что Хамра Рафик поладил с городским ростовщиком, согласятся на более льготные условия и вырвут «жирного барашка» из пасти «городского шакала».
На следующий же день, первый раз в жизни пропустив утреннюю молитву и чтение стихов в мечети Магок, Кори Ишкамба отправился на рассвете в путь.
Он решил идти пешком и, несмотря на свою необычайную полноту, шагал быстро, чуть не бежал. Он торопился поспеть в селение Гала-Ассия до того, как его приятель — заместитель казия — отправится в объезд подведомственных ему кишлаков. Кори Ишкамба хотел подготовить при дружеской встрече оформление своей сделки с Хамра Рафиком с тем, чтобы закончить дело тут же, в присутствии чиновного приятеля.
Когда Кори Ишкамба достиг селения Гала-Ассия и вошел во двор канцелярии заместителя казия, он увидел его верхом на лошади, готового к выезду. Но только взгляд наиба упал на Кори Ишкамбу, он сейчас же слез с лошади и побежал к нему, чтобы встретить старого друга с подобающей теплотой.
Заместитель казия бегал не быстрее черепахи: он был толст и пузат не меньше Кори Ишкамбы; его отвислый двойной подбородок сливался с грудью, а затем с большим животом, а жирный затылок и короткая шея незаметно переходили в спину. Он отличался от Кори Ишкамбы непропорционально маленькой головкой, жиденькой бороденкой да короткими ногами, которые то ли от полноты, то ли из-за отечности походили на столбы.