Смерть сказала: может быть

Буало-Нарсежак Пьер Том

– Странно, здесь не водятся гадюки. Тем не менее…

Нелли покрыл голову широкополой соломенной шляпой.

– Пошли! – позвал он Лоба. – Мы должны разыскать ее, эту гадюку.

Лоб без труда отыскал овраг, и Нелли принялся голыми руками ворошить камни, то там, то тут нарушая покой ящериц, при виде которых сердце Лоба отчаянно колотилось. Взмокнув от пота, Нелли остановился и вытер руки носовым платком.

– А может, то была медяница? – предположил он.

– Нет. Я знаю медяниц. Гадюка приземистее, металлического отлива, и потом ее безошибочно выдает форма головы.

– Я

обыщу всю территорию, – пообещал Нелли. – Если только это и в самом деле гадюка, то, к сожалению, она не пребывает в одиночестве, и я вовсе не желаю, чтобы они тут водились.

Они вернулись домой. Вскоре Мари-Анн присоединилась к ним в гостиной.

– Зина уснула, – пробормотала она. – Я дала ей таблетку. Я сожалею о происшедшем, господин Лоб.

Трапеза проходила в мрачной атмосфере. Нелли не скрывал плохого настроения, а у Лоба не шло из памяти то мгновение, когда Зина бросилась к нему в объятия.

– Есть ли у нее родственники? – поинтересовалась Мари-Анн.

– Наверняка, – ответил Лоб. – Люди, принявшие ее у себя по смерти родителей. Но, если я правильно понял, Зина не поддерживает с ними никаких отношений.

– Я покажу ее своему доктору. Нельзя же оставлять ее в таком состоянии, бедняжку. Знаете, как вам следовало бы поступить, господин Лоб? Немножко пожить тут… не «нет», а «да»! Она питает к вам дружеские чувства. И втроем мы сумеем создать вокруг нее радостную атмосферу. Она так нуждается в заботе!

Лоб чуточку посопротивлялся, для проформы.

– Во всяком случае, не сейчас, – сказал он. – Флешель предоставил в мое распоряжение свои папки. Самое время мне всерьез приняться за работу. Через недельку, если угодно. Сомневаюсь, однако, что мы добьемся результата.

И он рассказал все, что ему поведала Зина. Нелли время от времени передергивал плечами; он хранил злобное молчание.

– Словом, – заключил Лоб, – она вообразила себя жертвой некого заговора. Возьмите случай с гадюкой… Так вот, уверен: она решит, что эту гадюку подсунули ей злокозненно.

– Знамение судьбы! – хихикнул Нелли.

– О-о! Я могу это понять, – сказала Мари-Анн.

– Извините, – продолжал Нелли, – я, несомненно, полный идиот, но лично мне непонятно… ну вот ничегошеньки! Прежде всего она еще не выложила вам все начистоту, верно я говорю?

– Да, – подтвердил Лоб.

– Вот видите! Тогда поверьте мне. Подлинное объяснение не замедлит себя ждать. Потому что все эти байки про комплексы, торможение годятся только для простаков. А я говорю вам: если она боится, значит, у нее есть конкретная причина.

– О-о! Вы… – начала было Мари-Анн.

– Не терплю литературщины, – словно отрезал Нелли.

Он встал и пошел за корзиной с фруктами.

– Умеет ли она водить машину? – спросила Мари-Анн!

– Думаю, что да.

– У нас тут есть маленькая «симка», которой я не пользуюсь. Я езжу на «DS». У меня повреждено несколько позвонков; и врач рекомендовал мне автомобиль с мягкой подвеской. Я могла бы отдать эту «симку» в распоряжение Зины – пусть себе разъезжает.

– Прекрасная мысль!

Нелли принес фрукты и бутылку ликера. О Зине больше не говорили, и Лоб уехал, так ее и не повидав.

Он мог бы и дождаться ее пробуждения, но предпочитал сохранить воспоминание об этой напряженной минуте, когда гадюка уползала в щебень. Он все еще был потрясен, но нисколько не спешил в этом разобраться. И, хотя из-за усталости и был вынужден ехать не спеша, чувствовал себя очень неплохо. И у него уже появилось желание вернуться на хутор. Отныне он ни о чем другом не мог думать. Лениво, сменяя одна другую, ему представлялись картины… Зинины волосы, когда он наклонил голову, чтобы крепче прижать к себе девушку, прильнувшую к его груди… Прикосновение к ее голой спине под легкой блузкой… Жар зверька, обезумевшего от страха, и тяжелые удары его забившегося сердца… Воспоминания о прочитанных книгах… обрывки музыкальных пьес. Временами он думал, но без особой убежденности: «Какой же я дурак!» – и сделал то, чего никогда не делал прежде: остановился у бистро и выпил бокал гренадина, как в те времена, когда начинал один бывать на людях и стакан гренадина символизировал для него чуть ли не распутство. Он смотрел на обгоняющие его машины. Он был как бы вне этого потока. «Я был мертв, – подумал он. – И возможно, ожил еще не совсем».

В отеле его сразу же стало мучить желание позвонить Зине. А когда он проснулся, телефонный провод у изголовья сразу напомнил про гадюку, и он восхитился тем, что устрашающее обличье змеи все еще вызывало в нем такое волнение, в котором радость брала верх над страхом. Как Зина провела ночь? Он протянул было руку, но, увидев свое отражение в зеркальном шкафу, устыдился. Он решил отправиться к Флешелю и, если возможно, поработать. Его принял Меркюдье – один из сотрудников Флешеля. Старый, болтливый, грудь в орденах. Из самых добрых побуждений он лез из кожи вон, что раздражало Лоба. Конечно же, он наслышан о Зине, интересовался тем, как она и что. Объяснил, что по утрам у них затишье, утро – время передышки, звонков не бывает… Открыв шкаф с досье, Лоб приступил к делу.

«Мартинелли, Франсуаза, 24 года… Отравилась гарденалом. Причина: брошена любовником… Ланселот, Робер, 22 года… Повесился на задвижке оконной рамы. Причина: провал в финале конкурса певцов-любителей».

И так папка за папкой. Приходилось читать все подряд, расставить по категориям, классифицировать по аналогам, предлагать свою интерпретацию, чертить графики. И тут Лоб вдруг засомневался в том, что подобное исследование сможет представить какой-либо интерес.

– Разрешите? – спросил он Меркюдье.

И, не дожидаясь позволения, снял трубку и попросил соединить его с Антрево. Ему сразу ответила Мари-Анн. Да, все в порядке.

Впрочем, Зина находилась рядом… ее подозвали. И Лоб расслышал ее бегущие шаги.

– О-о! Это вы, Эрве… Как мило с вашей стороны!

– Вы пришли в себя?

– Вполне. Знаю, я вела себя просто смешно. Когда вы появитесь снова?

– Приеду на уик-энд.

– Вы так сильно заняты?

– Дел еще невпроворот. А чем займетесь вы до моего приезда?

– Прогулками. Мадам Нелли согласна одолжить мне свою маленькую «симку». Мсье Нелли будет первое время меня сопровождать. Что за чудесные люди!