Смерть служанки
Шрифт:
— Смилуйся, Господь! — воскликнут тот, кто заговорил первым. — Как же так вышло… она ведь совсем молоденькая? — Его сосед побледнел и, заикаясь, спросил:
— Да сохранит нас Господь, это ведь не чума, могильщик?
Могильщик сделал паузу для пущего эффекта.
— Да какая чума, сосед Оатс, — с важным видом сказал он, — но дело тут странное, это точно. Говорят, что горничную нашли в Темзе, утонула вроде. — При этом сенсационном заявлении несколько выпивох сгрудились вокруг него, причем один потребовал еще эля для рассказчика, а другой настаивал, чтобы он поскорее продолжал. Могильщик, наслаждаясь каждым мгновением, сделал, прежде чем продолжить, несколько медленных глотков. — Пастор сказал, что было следствие,
Значит, решил Саймон, так и будет здесь считаться: несчастный случай, никаких подозрений в убийстве, дней девять, и все забудут. После ухода могильщика многие посетители тоже потянулись к выходу, и скоро в таверне осталось всего несколько человек, сидящих вокруг огня. Среди них был и тот, к кому обратились как к соседу Оатсу. Лишившись своего компаньона, он повернулся к Джону, спрашивая, из каких он краев. Джон спокойно ответил, что он с господином (он кивком указал на угол, где сидел Саймон) едут из Лондона по делам. Затем он предложил купить Оатсу выпивку, добавив, что случайная смерть девушки — настоящий кошмар.
— Если это в самом деле несчастный случай, — мрачно заметил Оатс, беря предложенную кружку. — И девчонка не кончала жизнь самоубийством. Было там следствие коронера, не было ли, эти наверху, навроде сэра Уолфорда, могут все устроить по-своему, не в пример бедным. Когда малышка Джинни Дейкин утопилась, потому что залетела от Сэма Беруика две зимы назад, ее, бедняжку, похоронили на обочине. Мать ее сама вскоре ушла в могилу.
Джон торжественно кивнул, соглашаясь, что деньги могут все. И спросил:
— А кто такой этот сэр Уолфорд?
Оатс сплюнул.
— Сразу видно, что ты не из этих мест, раз спрашиваешь. Он владеет имением старого Филда в Вейле и недвижимостью в Лондоне. — Оатс явно был местным скандалистом и потому был несказанно рад найти себе слушателя.
— Знатный древний род? — поинтересовался Джон.
— Ну, уж нет! — презрительно вскричал Оатс. — Это его жена унаследовала все от отца, старого сэра Джона Филда. Вот он был настоящим джентльменом, — добавил он, обрадовавшись новой теме. — Видишь ли, у сэра Джона остался только один ребенок, оба его сына померли смолоду, а этот сэр Уолфорд хотел получить хорошее имение, вот он и женился на дочери Филда, хотя ей было уже за тридцать и личико — отворотясь не насмотришься. Только ничего путного из этого не вышло.
Джон поинтересовался почему.
— Потому что и у него нет сына, чтобы наследовать его имущество, только дочка, которую он выдал замуж за этого лорда из Кента. Но он очень влиятельный человек, этот сэр Уолфорд, и здесь, и в Лондоне. Говорят, он делает что хочет. А что касается мисс Оливии, его дочки, то это та еще штучка. Всегда все делает по-своему, как и ее отец, обуздать ее невозможно. Если она сказала, чтобы девчонку Паргетер похоронили по-христиански, то по-христиански ее и похоронят. Утонула девушка, и все.
— А у горничной тут любовника не было? — спросил Джон. — Который бы надругался над ней, а жениться отказался?
Сосед Оатс немного подумал.
— Она была смазливенькой по-своему, и поклонники у нее были, но я так не думаю. Стоило ей податься в Лондон, она так задрала нос, что на местных парней и не смотрела. Если с ней такое и случилось, то я думаю, что она подцепила какого-то негодяя в городе.
Саймон забавлялся, наблюдая за действиями своего слуги. В подобных обстоятельствах Джон дорогого стоил. Видя, что дела идут хорошо, он зевнул и поднялся. Он притомился от езды верхом, и к тому же день был длинным, ведь он присутствовал
По виду Джона Брейдеджа на следующее утро можно было сделать вывод, что пил он много и допоздна: когда он, спотыкаясь, спустился вниз, доктор уже успел позавтракать. Однако ему удалось вспомнить почти все из вчерашних рассказов собутыльника, о чем он теперь и поведал, добавив, что, как ему представляется, похороны состоятся рано утром. Поскольку из пивной кладбище было отлично видно, пропустить похоронную процессию было просто невозможно, Саймон и Джон устроились поудобнее и принялись ждать. Саймон, который никогда не путешествовал без чтива, сел у окна и погрузился в «Подробное описание природной астрологии», написанное неким Джоном Индаджайном Пристом, а Джон так крепко заснул в углу, что прислуга, моющая пол, не смогла его разбудить и ей пришлось мыть пол вокруг него.
Примерно через полчаса снаружи послышался шум и грохот повозки. Саймон выглянул и увидел, что повозка остановилась у ворот кладбища, а за ней следует группа провожающих в темной одежде. Четверо мужчин выступили вперед и подняли простой деревянный гроб, на крышке которого лежали белые цветы, связанные белой лентой. Они поставили гроб на камень у калитки, и тут начал звонить колокол. Первые шесть ударов возвещали о смерти женщины, следующие восемнадцать отбивали каждый год ее жизни и затем, когда мужчины подняли гроб и понесли его к могиле, колокола перешли на похоронный звон.
Без лишних церемоний Саймон хорошенько встряхнул Джона и вытащил его через дверь, не обращая внимания на сонные протесты. Дорожка, ведущая к церкви, была густо обсажена деревьями и кустами, так что вполне можно было остаться незамеченными и все видеть. Женщину в черном, очевидно, мать Элайзы, поддерживал молодой парень — цвет его волос и глаз свидетельствовал о родственных связях с умершей. Рядом с ними стояла девочка лет десяти, такая же светлая, как и остальное семейство. Присутствовали еще две молодые женщины с небольшими букетиками трав — судя по одежде, служанки из имения — и важного вида мужчина постарше. «Наверное, — подумал Саймон, — дворецкий Уолфорда». В этот момент появилась карета и остановилась недалеко от могилы. Дворецкий тут же бросился к ней, открыл дверцу и услужливо помог сидящей там даме в сером бархате спуститься на землю. По всей видимости, то была леди Барнес.
Когда все приблизились к могиле, им навстречу вышел священник, высокий и худой, который без всякого предисловия повернулся и начал читать похоронную молитву. Резкий ветер уносил его слова прочь от Саймона и Джона, но они не смели передвинуться, боясь, что их обнаружат. И все же похоронная служба показалась Саймону слишком короткой, почти такой же, как и у бедной Сары, родственникам которой было нечем заплатить за более богатые похороны. Когда гроб опустили в могилу и все присутствующие бросили туда по горсти земли, молодой парень, скорее всего брат Элайзы, отошел от матери, приблизился к священнику и, судя по их виду, сказал ему что-то неприятное. Это привело к дальнейшей ссоре, потому что один из тех, кто нес гроб, по-видимому отец, тоже подошел к священнику и, что-то ему резко сказав, увел прочь дочь и сына. Тем временем его жена, бросив последний взгляд на открытую еще могилу, сделала реверанс перед госпожой и поспешила за своей семьей. Леди Барнес, даже ни с кем не поздоровавшись, вернулась в карету под неусыпным присмотром дворецкого.