Смерть служанки
Шрифт:
Итак, оба семейства, Барнесы и Такетты, целиком зависели сейчас от того, сможет ли Оливия родить крепкого малыша мужского пола. Тем временем доктор Джеймс Филд, приходской священник церкви святой Анны, фактически потерявший свое наследство, тихо ждал в сторонке.
Дорожка вильнула вправо и привела к главным воротам имения и крепкому деревянному особняку, который и являлся выше упомянутым наследством. Солнце отражалось в высоких окнах, а из сада доносился тоскливый крик павлина. Домик Паргетеров,
Никто не остановил Саймона, когда он шел мимо господского дома к хижине, где обитали родители погибшей девушки. На двери висел венок из трав, перевязанный черной лентой. Саймон уже собрался постучать, как дверь открылась и вышел брат Элайзы, провожающий нескольких человек, которые, видимо, оставались погоревать вместе с родными, потому что перед уходом они пожали молодому человеку руку. Внутри было тихо.
Брат Элайзы несколько оторопел при виде хорошо одетого незнакомца на пороге и хотел было закрыть дверь, но Саймон остановил его.
— Простите, но не мог бы я поговорить с вашими родителями? — спросил он. — Я из Лондона, меня зовут доктор Саймон Форман, я проезжал мимо и узнал о смерти вашей сестры. Я зашел, чтобы выразить свои соболезнования вашим родителям, потому что, видите ли, я ее знал, она консультировалась со мной несколько месяцев назад.
Парень стоял, не зная, как поступить, пока не появилась мать, чтобы взглянуть, почему он не закрывает дверь. Саймон повторил все еще раз, и мать тут же жестом прогнала сына и поклонилась Саймону.
— Вы очень добры, сэр. Будьте так любезны, соблаговолите зайти.
Комната, куда его провели, была аккуратно прибранной, чистой и почти без мебели — явно парадная гостиная. Через открытую дверь виднелась солидных размеров кухня, откуда появился отец Элайзы, успевший уже переодеться в свою рабочую одежду. В доме пахло краской, потому что Паргетеры, как и многие бедные люди, не могли позволить себе траурной одежды и красили свои вещи в черный цвет. Увидев Саймона, Гарри Паргетер замер.
— Это доктор Форман из Лондона, Гарри, — сказала ему жена. — Он говорит, что наша Элайза консультировалась с ним некоторое время назад, а когда он услышал в деревне о нашем горе, то решил зайти и выразить свои соболезнования.
Гарри поздоровался с Саймоном с некоторым подозрением.
— Так вы доктор, сэр? И вы говорите, что моя дочь приходила к вам, потому что заболела?
— Нет, она не была больна, — мягко ответил Саймон, — она лишь просила меня составить ее гороскоп. Так делают многие девушки.
Эти новость разозлила Гарри.
— Я должен сказать вам, сэр, что я в такую ерунду не верю. Не годится христианам прибегать к языческим ритуалам, чтобы предвидеть волю Господа.
— Будет
— Многие врачи используют астрологию, чтобы установить диагноз и предсказать исход болезни, — добавил Саймон. — Это очень почтенная практика досталась нам еще от наших предков.
— И все же я считаю, что это дело Бога, а не человека. И больше ничего моя дочь от вас не хотела?
— Только снотворное для своей госпожи.
— Ты иди, Гарри, у тебя ведь кобыла болеет. — Миссис Паргетер с жалостью посмотрела на своего мужа. — Тебе лучше на конюшне, чем сидеть здесь без дела. И ты тоже можешь вернуться к работе, Джошуа, — сказала она, поворачиваясь к сыну, — и утешить отца. Мы будем ждать вас обоих к ужину, хотя что касается еды… — Слезы снова побежали по ее щекам.
Паргетер обнял ее одной рукой.
— Ты правда хочешь, чтобы я ушел?
Она кивнула и вытерла слезы.
— Оставьте меня. Мы с Грейс уберем в доме и предложим доктору что-нибудь прохладительное. — Муж поцеловал ее в щеку и, все еще сомневаясь, позвал сына и вышел с ним из дома.
После их ухода миссис Паргетер предложила Саймону кусок поминального пирога и эля и отправилась за ними на кухню. Она была симпатичной женщиной, более яркой, чем ее дочь, и он подумал, что в нормальных обстоятельствах она должна быть быстрой и деловой. Она вернулась с кружкой эля и куском темного пирога на тарелке и поставила перед ним.
— Моя хозяйка разрешила мне не возвращаться в коровник до завтрашнего дня или даже позже, если я захочу, но я думаю, что завтра выйду на работу. Как я сказала Гарри, лучше чем-то заниматься, и мне легче будет с другими женщинами. — Голос ее снова задрожал, и сестра Элайзы, которая все это время сидела тихонько в уголке, подошла к матери и взяла ее за руку. — Что вы обнаружили в гороскопе Элайзы? — спросила она. — Вы знали, что случится что-то ужасное?
Саймон ободряюще улыбнулся ей.
— По правде, я не увидел ничего плохого. Более того, я смог узнать так мало, что сказал ей, что, по-видимому, она еще слишком молода, чтобы я мог составить надежный гороскоп, и что ей лучше вернуться позднее, когда она станет постарше.
— На сегодня хватит, Грейс, — сказала мать дочери, похлопав ее по руке. — Иди и надень другое платье, потом возвращайся на кухню к своей прялке. Ты можешь прясть и думать о нашей бедной Элайзе. Вы говорите нам правду, доктор Форман? — спросила она, когда Грейс неохотно вышла из комнаты. — Если с дочкой было что-то не так, я бы хотела знать. Теперь уже ничего не изменишь.