Смерть супермодели
Шрифт:
В тот момент, когда дверь в ванную отворилась, Стью сказал:
— У меня, конечно, будут условия. Я помогу достать вам любую доступную информацию. И все мои источники легальны. Но это будут моя история. И у меня будут эксклюзивные права первым получать информацию обо всем, что с вами, ребята, происходит, что вы говорите, и все, что будет касаться дела Томасины Вэнт.
— Ты превращаешься в торгаша, Стюарт. — Раздался мелодичный женский голос с легким акцентом, который лишь добавлял большей музыкальности совершенной речи. Пять девять и ни миллиметра больше шестого размера23,
Девушка протянула руку Руби.
— Я — Тофу, — сказала она, но прозвучало это совсем иначе. То, что она сказала, звучало как экзотический плод с тонким сладким вкусом. Таа-Фоу.
Руби пожала руку Тофу, и до Лоры дошло, что Тофу думает, что Руби — это она, потому что, если кто-то опишет ее и сестру без фотографий, то он или она мог бы использовать те же самые слова. И если кто-то чувствует угрозу от кого-то, и в комнате есть два женщины, ну, можно предположить, что проблемой будет наиболее привлекательная. Можно было бы подумать, что конкуренция была равной. Но нет, это была женщина три дюйма короче и на пятнадцать фунтов тяжелее. И с половиной лица, как будто она играла главную роль в Заводном апельсине. Все, что ей было нужно, это высунуться из треугольника с ножом. Лора немного покачала головой, так что ее волосы закрыли глаза.
Руби многозначительно посмотрела на нее. Если бы она могла передавать мысли на расстоянии, ее взгляд сказал бы: «Веди себя естественно».
Лора откинула волосы с лица, выставив на обозрение свой накрашенный глаз.
— Я — Лора.
Тофу была просто образец вежливости, поскольку она тут же переключила свое внимание на Лору и крепко пожала протянутую руку. Как полная сука.
— Приятно наконец-то познакомиться, — сказала она. Наконец-то. Как будто Лора была давно потерянной сестрой Стью или соседкой-канадкой.
— Дорогой, — обратилась она к парню, как бы показывая, кто есть кто, — ты достал палатку из шкафа в холле?
— Уже у двери. — Затем он повернулся к Лоре. — Тофу проводит акцию у «I.I. building» сегодня.
На «International Insurance» был наложен арест из-за уклонения от налогов и продажи необычных финансовых продуктов, которые составили легализованную азартную игру с инвесторами, управляющими хедж-фондами и пенсионным фондом федерального правительства. Генеральный директор получил девятизначную премию, а пенсионеры разорились. Старо как мир. Это погружало Лору в кому, а Руби начинала рассматривать ногти.
— Наш дорогой тоже должен был идти. — Видимо, наш дорогой был Стью. У Тофу, должно быть, были замашки старой леди. — Но он слишком занят, используя свои таланты для работы на крупное издательство.
— «New Yorker» — не крупное издание. — Но по выражению его лица Лора могла сказать, что он был в смятении, и по фальшивому тону разговора она знала, что проблема уже не раз обсуждалась до посинения.
— Дорогой… — Тофу коснулась его лица. — Сто маленьких, борющихся газет, которые поддерживают наше дело, войдут в историю. Даже
— Из журналов с любым видом тиража, The New Yorker считается самым прогрессивным журналом в стране, без сомнений.
Она закатила глаза.
— Кофе есть?
— О, прости. — Он указал на Лору, которая схватила чашку, в которой, по-видимому, было кофе Тофу.
— Хочешь еще? — предложила Тофу.
Лора поставила кружку на стол.
— Я как раз собиралась уходить. Было очень приятно встретиться с тобой.
— Мне с тобой тоже!
Руби попрощалась, но из-за реакции Тофу, было ясно, что энтузиазм в ее приветствиях был основан не на теплоте, а на восприятии угрозы для ее территории.
Стью спустился с ними открыть дверь.
— Я позвоню тебе, если у меня что-нибудь появиться.
— Она сгрызет тебя, если ты потратишь на это слишком много времени, — вмешалась Руби.
Лора проигнорировала ее.
— Она милая, Стью. И симпатичная.
— Рад, что ты одобряешь.
Она услышала легкое раздражение в его голосе, как будто он либо думал, что она лукавит, либо она была сосредоточена не на том. Поэтому она должна была сделать что-то, чтобы произвести на него впечатление, и единственный способ произвести впечатление на этого конкретного хипстера — быть честной до боли.
— Я не сказала, что я её одобряю.
— Мне нравится, что ты никогда не меняешься, — сказал он.
Но ей это не нравилось. Совсем.
Они стояли в очереди за кофе в каком-то богемном кофе. Это была ее четвертая чашка за день. Чтобы продержаться еще пару часов, ей нужен был какой-нибудь допинг, и выбор пал на кофеин. Руби, увязалась за ней, хотя Лора знала, что ей куда-то нужно.
— Собираешься в выставочный зал? — спросила, Руби.
— Нет, я должна привезти Йони заказ на утвержденные ткани, или она родит кальмара.
— Это некрасиво. Не стоит ей желать такого.
— Почему? Ты думаешь, что я могущественная ведьма? Прокляла Томасину, потому что хотела, чтобы она умерла за тот случай на подиуме?
— Ты этого не делала!
— Боже, ты как маленький сентиментальный фашист. Какое вообще тебе дело? — Лора отвернулась, по привычке разглядывая толпу и отмечая вещи, которые она видела. Полосатые джинсы с объемным геометрическим верхом, старинные очки, принты в мелкий цветочек, приглушенные цвета. Начесы, по-видимому, снова возвращались в моду. Она окрестила такой стиль «Geriatric Nouvelle» и постаралась запомнить.
— Приводить тебя к Стью было ошибкой, — сказала, Руби. — Я должна была потащить тебя к Джереми. Это бы тебя подбодрило.
— Что угодно было бы лучше.
— Он твой друг. Ты не должна просто выкидывать его из жизни.
— Я знаю, — едва слышно сказала Лора.
— Я знаю, что это сложно, но…
Она не могла стерпеть эту банальную пошлость, поэтому резко оборвала фразу сестры.
— Знаешь, что трудно? Что это был он? Он был моим шансом быть с кем-то, кто не интересовался тобой, и иметь кого-то, кого ты не сможешь украсть.