Смерть супермодели
Шрифт:
— Итак, — сказала Йони, — ты утверждаешь, что жертву отравили, потому что она сильная, и убийца не хотел привлекать к себе внимания. У убийцы не было пистолета. Значит, он не профессионал. Скорее всего, убийство носило личный характер. Но и не было случайным. Определенно. Если бы это был несчастный случай, детектив у тебя дома не сидел бы. Как его звали?
— Кангеми. Я не знаю его имени.
— Думаю, ты ему нравишься.
— Ему нравятся только его шутки.
Йони пролила воду, когда ставила стакан на ночной столик.
— Если ты хочешь отравить
— Таблетки для похудения, но я не уверена, что речь о них…
Йони погрозила пальцем Лоре.
— В следующий раз, когда придешь с такими вопросами, продумай очевидные вещи. У меня нет времени, чтобы учить тебя тому, что ты должна понимать самостоятельно. — Она отколола образцы от папки и покрутила в руках лоскуток креп-шерсти. Затем глянула в прилагаемые бумаги и снова стукнула папкой по кровати, попутно размахивая куском шерсти перед носом Лоры.
— Они взяли неверный DEN лайкры. Я этого не вынесу. — Как заправский ковбой, она молниеносно вытащила из-под подушки красную ручку и нацарапала «ОТКЛОНЕНО» и подпись в верхней части страницы.
— Расскажи мне что-нибудь, — приказала Йони, делая заметки на других образцах. — Ты хочешь отравить кого-то. Тебе надо вынудить жертву съесть что-то, что она никогда не ела? Или ввести яд внутрь? Как ты его достанешь? Может, она уже принимала наркотики?
— Если соберусь отравить кого-то, — ответила Лора, — я положу яд в еду, которую она уже ела. Но мне нужен доступ к ее продуктам.
— Верно! Кто кормил ее последним?
— Она ничего не ела, Йони. Это ее работа. Но если бы она это сделала, это был бы завтрак. Или ужин накануне. — Лора была расстроена собственным ответом. — Или перекус, я не знаю!
Йони подняла руку, и Лора сразу почувствовала успокоение. Сразу стало понятно, каким родителем станет менеджер по производству. Строгая мать, с которой ребенок будет чувствовать себя в безопасности и в хороших руках, которая будет знать все ответы на вопросы, но ждать, пока человек дойдет до них самостоятельно. Полная противоположность матери Лоры.
— До этого, — вспомнила Лора, — когда я последний раз видела её, она была зеленая от рвоты, и Монти тогда сказал, что на ней лица нет. Должно быть, она заболела. Но она не сказала, что была больна всю ночь или внезапно или что-то еще.
— И?
— И значит, она уже была отравлена, но я не знаю, как долго.
— Подай сейчас же мне ту книгу. — Йони указал на стол в стиле ар-деко.
Лора осторожно положила толстый том на колени Йони, потому что он был примерно одинаковый, как и в высоту, так и в ширину.
Йони раскрыла его.
— Расскажи мне больше о том, что случилось тем утром, пожалуйста. Что она говорила? Как себя вела?
— Она была нормальной. Просто немного больной.
Йони сжала кулак.
— Больше.
— Она была капризной, как обычно, и Руби встала на ее сторону.
— Капризной из-за чего? Боже мой,
— Она хотела надеть солнцезащитные очки на подиум. И Руби сказала: «Хорошо»? Да вы серьезно? Мало того, что это тупо, так мы их не арендовали и нигде не прописывали. Нас могли за нарушение авторских прав оштрафовать.
— Как она дышала?
— Я не заметила.
— Зрачки были расширены?
— Ты знаешь, я пропустила второй курс меда.
— Черная часть была большой?
— Солнцезащитные очки… алле, она не снимала их. Я спорила с ней, и она почти не отвечала, только извергала непонятные щелканья, которые должны, по всей видимости, походить на восточногерманский акцент «знатного богатого человека, который может делать все, что захочет». И вот, Монти пытался работать с ней, а она не сняла очки. Она готова была идти по подиуму с шелушащейся кожей, просто потому что? Почему? Я не знаю. Я не знаю, потому что он, наконец, просто снял их с нее, и это не было похоже на то, что у нее был синяк под глазом или что-то еще
— То, есть ты так и не увидела её зрачков.
— Зрительный контакт отсутствует. Она ростом около семи футов, так что я постоянно смотрю ей в нос.
Йони откинула книгу.
— Все слишком очевидно.
— Что?
— Ты не заслужила ответов. — Йони взмахнула ногами на краю кровати. — Очевидно, что она была убита, потому что тогда бы твой детектив из отдела убийств не крутился бы вокруг.
— Да.
— Людей убивают по нескольким причинам. Любовь. Жажда мести. Деньги. Возможно, политика. Отравление хорошо для некоторых из них. Для политики. Да.
— Томасина? Единственная политика, которой она интересовалась, были сплетни из примерок.
— Не исключай её слишком быстро.
— Ну, забудь о мести или любви, — поправила Лора. — Потому что в чем смысл мести, если вы не стоите над ними, говоря им, что они умирают за то, что они сделали? И любовь-то же самое. Никого не убьют из-за любви, пока убийца не услышит последние слова. Потому что они надеются на извинения или сожаления. Нет. Это должны были быть деньги.
Йони поднялась с кровати.
— По крайней мере, ты включила свой мозг. И вот что я тебе скажу. Она надела солнцезащитные очки, потому что свет резал её глаза. Кожа была сухой. Щелканья и шипенья из горла, потому что она не могла что-то проглотить. Она была очень больна. Ты должен была быть вежливее.
Лора поджала губы. Она могла бы быть милее. Но что она должна была сделать? У нее было три жирафа, блевавших в задней комнате, двое из которых выглядели так, как будто это их первый выход, сестра-партнер, зеленая, как халапеньо, и слухи о том, что Пенелопа Сидуиндер с орлиным взглядом сидит снаружи. Так что да, весь спор из-за солнечных очков стал жестокой руганью со словами типа «озлобленной сучки», брошенных в порыве гнева. Вина заставила ее протянуть руку Йони, когда беременная осторожно пошаркала по полу. Помощь была отклонена, но Йони медленно продвигалась к ванной.