Смерть в апартаментах ректора
Шрифт:
– Что оставляет нам пять подозреваемых: Дейтон-Кларк, Хэвеленд, Эмпсон, Поунолл, Рэнсом. У нас есть подвижки.
– На первый взгляд пять. В действительности их может быть семь.
Наступило молчание, пока Готт обдумывал предложенную тему. Затем он напрямую обратился к ней:
– Амплби убили не там, где мы думали?
– Именно так. Его убили между половиной одиннадцатого и одиннадцатью в Садовом сквере или, может быть, в самих профессорских апартаментах.
– И вы можете это доказать?
– Нет, отнюдь нет. Однако к креслу для мытья прилипла свежая травинка.
И вновь Готт продолжил мысль:
– Старое
Он на мгновение умолк, а потом добавил, словно на него снизошло озарение:
– Возможно, что и катафалк Титлоу.
– Или Слотуайнера, если бы вы не были столь уверены в его преданности. Вот представьте. Как обычно, Слотуайнер в половине одиннадцатого вносит напитки в кабинет Амплби. Он передает вымышленное послание: Хэвеленд или Поунолл выражает свое почтение, и не мог бы ректор пройти в профессорские апартаменты, чтобы взглянуть на это или сделать то? Амплби выходит, Слотуайнер за ним вслед. И выстрел раздается где-то за пределами профессорских апартаментов, когда по Школьной улице громыхает что-то очень большое. Слотуайнер собирает кости, кресло для мытья и пропавшую мантию Барочо (вы о ней не знаете), после чего со всем этим возвращается в кабинет. Он водворяет на место кресло, но забывает о мантии. Теперь он уже спешит, поскольку приближается обычный одиннадцатичасовой визит Титлоу. В кабинете он закрепляет пистолет проволокой или прочной нитью и тянет за нее, когда говорит с Титлоу у двери. В неразберихе после обнаружения тела ему удается спрятать в карман пистолет и нить. Разумеется, можно сделать очень похожую реконструкцию для Титлоу.
– Я бы предпочел Титлоу, – тотчас отозвался Готт.
– Вы считаете Титлоу вероятным убийцей?
Эплби задал этот вопрос как бы невзначай, но весьма намеренно: было бы несправедливо манкировать служебным долгом. А Готт с благодарностью признал это даже тогда, когда отступил от расставленной ловушки.
– Мне не следовало бы распространяться о чувствах Слотуайнера, поскольку я не стану говорить о чьих-то еще чувствах. Мы можем рассмотреть факты, однако едва ли нам стоит ловить друг друга на слове. Я хотел сказать, что, если бы Слотуайнер передал Амплби подобное послание, он вряд ли смог бы оказаться впереди него в сквере и выстрелить. А Амплби убили выстрелом в лоб. А Титлоу (и почти любой) мог бы.
Несколько минут оба задумчиво курили. Затем Эплби продолжил:
– Так, значит, вы считаете, что на основе рассмотренных фактов нам следует выделить Титлоу в «отдельное производство»?
– Отнюдь нет. Титлоу и Слотуайнер просто снова всплывают. Вот и все. У нас нет ничего, кроме предположения, что некто хотел, чтобы смерть Амплби выглядела так, словно она произошла в другом месте и в другое время в отличие от того, как все было на самом деле. И у любого из оставшихся подозреваемых имелся для этого мотив. Нет никаких оснований приписывать мотив Слотуайнеру или Титлоу. Почему, например, следует полагать, что этот маневр обязательно предназначался для создания алиби убийцы? Почему он не имел целью расстроить алиби кого-то еще?
– Да, – согласился Эплби, – я продвинулся именно до этой точки, хотя для этого мне понадобилось больше времени, чем вам. Я дошел до чьих-то слов: «Он мог доказать, что не делал этого здесь и сейчас. Но он не мог доказать, что не делал этого там и двадцатью минутами
– Прекрасно, – отозвался Готт. – Это подводит нас к точному анализу временных интервалов и перемещений.
– И ставит перед нами вопрос о психологической вероятности.
– Который применительно к отношениям двух субъектов мне не следует обсуждать с вами. Однако остается масса фактов, например кости. В настоящий момент именно они ваш главный объект. В поле, ограниченном калитками и ключами, кости являются наиболее вероятной ниточкой, своего рода стрелкой. На что она указывает в отношении, скажем, Хэвеленда, их владельца?
Эплби ответил вопросом на вопрос:
– Как вы помните, прошлым вечером Хэвеленд в профессорской выдвинул своего рода альтернативную версию убийства. Она, по-вашему, заслуживает рассмотрения?
Готт кивнул.
– По сути дела, Хэвеленд сказал следующее: «Или я сам убил Амплби во время некоего приступа безумия, или же кто-то еще совершил убийство и попытался свалить его на меня». Думаю, эта версия не заслуживает внимания. Хэвеленд мог совершить убийство во вполне здравом уме. Иными словами, он мог тщательно все продумать и представить дело так, словно его подставили.
– Вы хотите сказать, что он разбросал свою коллекцию костей рядом с жертвой не в припадке безумия и не для того, чтобы выдать себя, а чтобы создать впечатление, что кто-то его подставляет? Чересчур замысловато, запутанно и рискованно.
– Рискованно. Да. Излишне замысловато и запутанно. Возможно, хотя и не совсем. Вдруг это казалось ему лучшим способом направить обвинение в сторону кого-то другого?
– В сторону кого-то другого при помощи фальшивой подстановки себя самого? Мой дорогой Готт, не слишком ли все это утонченно? – Однако Эплби явно серьезно обдумывал это предположение, а не подвергал его насмешке.
– Утонченно. Да, – ответил Готт. – Но ведь в конечном итоге вы… м-м-м… (вернулись, да?) в один из самых утонченных городов Англии. Конечно же, в этой теории содержится… некий подтекст и последствия.
– Например?
– Ну, к примеру, что вы что-то упустили. Или вам пока не позволили добраться до чего-то.
Эплби улыбнулся:
– Безусловно, я что-то упустил. Но что именно вы имеете в виду?
– Ниточки, ведущие по ложному следу. Некие подсказки, данные Хэвелендом по поводу того, что его подставил именно этот или тот субъект.
– В этом случае он казался особенно враждебно расположенным по отношению к Эмпсону. Однако пока что я не обнаружил никаких улик против Эмпсона, ни подброшенных Хэвелендом, ни иных. Как вы предполагаете, я мог упустить их из виду. С другой стороны, весьма вероятно, что я не упустил их, поскольку их просто нет. И ваша теория на самом деле ошибочна.
– Это не моя теория, – запротестовал Готт. – Это просто предположение. Однако «упустил из виду», по-моему, не совсем верно. Хэвеленду нет смысла оставлять такие тонкие ниточки, которые можно не заметить. Но не исключено, что они еще появятся.
Эплби усмехнулся. Готт ему положительно нравился.
– Второе убийство, которое, возможно, прольет свет на первое? А за ним третье и четвертое с целью исключить двух возможных подозреваемых во втором? Давайте обратимся к анализу временных рамок и перемещений. Начать можно с того же Хэвеленда.