Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник)

Марш Найо

– Как по-вашему, из вас мог бы выйти толк? – спросил Аллейн.

– Уверена, что смогла бы неплохо рисовать. Сомневаюсь насчет живописи. Я все вижу в линиях. Скажите…

– Да?

– Как по-вашему, может, теперь что-то изменится с этими вывозами меня в свет? Может, она заболеет? Я тысячу раз об этом думала в последнее время. Она такая сволочная.

– Не говорите «она» и не говорите «сволочная». Первое вульгарно, а для второго вы слишком молоды.

Мисс Бирнбаум с наслаждением ухмыльнулась.

– Что ж, – сказала она, – в любом случае я так думаю. И она ведь даже не добродетельна. Вы знаете некоего Уитерса?

– Да.

– Это ее приятель. Не притворяйтесь, что шокированы. Я написала об этом своей матери. Я надеялась, что ее это немного отрезвит. Отец написал мне и спросил, не тот ли это, кого зовут Морисом и который похож на красного

борова – это у нас страшное оскорбление, знаете ли! – потому что если так, то мне нельзя здесь оставаться. Но мать сказала, что если он друг миссис Хэлкат-Хэккетт, то не может быть плохим. Я сочла это чертовски смешным. Пожалуй, единственный смешной момент во всем этом деле. Не думаю, что очень весело бояться одновременно и мужа, и любовника, как вы считаете?

Аллейн смущенно почесал в затылке и внимательно посмотрел на мисс Бирнбаум.

– Послушайте, вы предоставили нам массу сведений, это вам понятно? Вот здесь находится мистер Фокс, он все записывает. Что вы на это скажете?

Ее смуглое лицо порозовело. В уголках полных губ обозначились две жесткие линии.

– Вы о том, что она может попасть в беду? Надеюсь, что так. Она порочная женщина. Она убила бы любого, кого хотела бы убрать с дороги. Ей очень часто хочется убить меня. Она говорит мне такие вещи, от которых все внутри переворачивается, настолько они обидны. «Дорогая, как я могу что-то для тебя сделать, если ты только пялишься, как рыба, и не вымолвишь ни слова?». «Боже, за что на меня взвалили это бремя?». «Дорогое дитя, я понимаю, что ты не можешь изменить свою внешность, но приложи хоть какие-то усилия, чтобы твоя речь не так походила на речь жителей Сохо [38] ». А еще передразнивает мой голос. Вчера сказала мне, что многое оправдывают немецкие предубеждения, и спросила, нет ли у меня каких-нибудь родственников среди беженцев из Германии, потому что, как она слышала, англичане берут их на работу горничными. Надеюсь, что она и есть убийца. Надеюсь, вы арестуете ее. Надеюсь, она будет повешена за свою гнусную старую шею, пока не умрет [39] .

38

В лондонском Сохо исторически селились низшие слои населения, затем – представители богемы.

39

Британская судебная формулировка: «повесить за шею, пока не умрет».

Негромкий хрипловатый голос умолк. Мисс Бирнбаум чуть дрожала. Над ее верхней губой выступила тонкая полоска пота.

Аллейн нахмурился и потер нос.

– Вам стало легче после того, что вы сказали?

– Да!

– Мстительный чертенок. Неужели вы не можете стать выше этого? Взглянуть на это как на что-то крайне неприятное, но не слишком продолжительное? Вы не пытались использовать рисование как отвлекающее средство?

– Я нарисовала карикатуру на нее. Когда уеду отсюда, пошлю ей, если к тому времени ее не посадят.

– Вы знаете Сару Аллейн?

– Она одна из тех, кто пользуется успехом. Да, я знаю ее.

– Она вам нравится?

– Она неплохая. Хотя бы узнает меня, когда видит.

Аллейн решил оставить на время вопросы о племяннице.

– Что ж, – заключил он, – рискну сказать, вы ближе к избавлению, чем вам кажется. Сейчас мне пора идти. Надеюсь, мы скоро встретимся.

– И я надеюсь. Полагаю, вы считаете меня очень гадкой особой.

– Вот-вот. Настройтесь так, что все ненавидят вас, и будет вам счастье.

Мисс Бирнбаум хихикнула.

– Думаю, вы умны и знаете об этом. До свидания.

Они дружески пожали друг другу руки, и она проводила их в холл. Бросив на нее последний взгляд, Аллейн увидел, как она стоит – приземистая, смуглая и вызывающая – на фоне сдержанно-благопристойных полутонов и прекрасных псевдоампирных занавесей.

Показания Люси Лорример

Почти в шесть часов вечера Аллейн и Фокс вернулись в Скотленд-Ярд. Они пришли в кабинет Аллейна. Фокс начал обрабатывать свои записи, Аллейн занялся отчетами, поступившими в их отсутствие. Оба раскурили трубки, и между ними установилось то приятное ощущение невысказанной близости, которое посещает двух людей, молча работающих над одним и тем же делом.

Через какое-то время Аллейн отложил отчеты и, посмотрев на своего

друга, подумал: «Как часто мы с Фоксом вот так сидели, работая, точно пара безвестных клерков концерна под названием «Страшный суд», подшивая и сопоставляя человеческие злодеяния. Фокс порядком поседел, на щеках у него появились старческие фиолетовые жилки… Вот закончим, и я, одинокий малый, отправлюсь домой, в свою берлогу». И в его сознание проник образ женщины, сидящей у огня в высоком синем кресле. Но это была слишком традиционная картинка. Уж скорее она сидела бы на коврике перед камином, и руки ее, запачканные углем, наносили бы красивые линии на белую поверхность. С его приходом она подняла бы взгляд от своего рисунка, и ее глаза, глаза Трой, улыбнулись бы ему, а может, посмотрели бы хмуро. Аллейн отогнал этот образ и заметил, что Фокс смотрит на него со своим обычным бесстрастно-выжидающим видом.

– Закончил? – спросил Аллейн.

– Да, сэр. Я пытался рассортировать факты. Есть отчет по поводу чистки серебра. Его сделал молодой Кэрью, и, похоже, неплохо справился со своей работой. Прикинулся сотрудником службы по уничтожению крыс и мышей, обошел все дома и завязал дружбу со слугами. Все серебро Каррадосов чистилось сегодня утром, включая портсигар сэра Герберта, который все равно не той формы, потому что Кэрью видел его у них в буфетной. Слуга сэра Дэниэла чистит серебро по понедельникам и пятницам, так что все оно было вычищено вчера. Франсуа чистит утварь Димитри каждый день, или, во всяком случае, говорит, что чистит. Молодого Поттера и Уитерса обслуживает гостиничная служба, и в порядке содержится только столовое серебро. Портсигары Хэлкат-Хэккеттов чистят раз в неделю – по пятницам – и протирают каждое утро. Вот так. А что в отчете от Бейли?

– У Бейли негусто. В такси ничего не обнаружено. Он снял отпечатки Уитерса с моего портсигара, но, как мы и ожидали, в Зеленой гостиной была сущая мешанина. Да! Он обнаружил отпечатки Уитерса и молодого Поттера на страницах «Судебной медицины» Тейлора. На тех страницах, которые относятся к удушению.

– Черт, это кое-что!

– Не так уж много, Фокс. Они скажут, что когда появились сообщения в газетах, они заинтересовались и стали искать у Тейлора раздел про удушение; и кто посмеет обвинить их во лжи? Агенту, который ездил в Лезерхед, повезло. Оказалось, что Уитерс держит там в услужении супружескую пару. Наш человек наплел, что его послал муниципалитет проверить электропроводку в доме, и таким образом проник внутрь. Более того, он, похоже, хорошенько там осмотрелся. Обнаружил колесо рулетки и оказался достаточно умен, чтобы тщательно его осмотреть. Средняя дюжина гнезд была приоткрыта. Думаю, идея состояла в том, что молодой Дональд или какой-то другой сподвижник Уитерса ставит на среднюю дюжину номеров. Колесо выглядит совсем новым. Там есть еще старое, но в нем не выявлено признаков нарушения. Есть также несколько карточных колод, слегка обработанных пемзой. К счастью для нас, супружеская чета, оставленная присматривать за домом, сильно повздорила с доблестным капитаном Уитерсом, поэтому они с готовностью о нем рассказывали. Думаю, у нас достаточно улик, чтобы привлечь его за содержание игорного притона. Томпсон докладывает, что Уитерс весь день просидел дома. Телефон ему отключили сразу после нашего ухода. Вещи Дональда Поттера он переслал ему на такси. Никто не навещал Уитерса. Следующим идет Димитри. Выйдя от нас, Димитри поехал домой, зайдя по дороге в аптеку, чтобы ему сделали перевязку. После этого он также все время оставался дома и никому не звонил. Просто образцовое поведение. Как, черт побери, заставить кого-то из жертв выдвинуть обвинение против Димитри?

– Хотел бы я знать! – отозвался Фокс.

– Да. Ни единого шанса. Ну что ж, Фокс, я проштудировал всю эту треклятую, безрадостную, головоломную историю с Зеленой гостиной. И вот что у меня получилось. Люди, которые могли подслушать телефонный разговор лорда Роберта, – это Уитерс, сэр Герберт Каррадос, мисс Харрис, миссис Хэлкат-Хэккетт и Дональд. Все они были на верхней галерее или поблизости и не стали бы слишком нагло лгать, полностью отрицая, что время от времени заходили в комнату с телефоном. Но! но! но! – и в этом-то и заключено все окаянство! – вполне возможно, что, пока лорд Роберт говорил по телефону, кто-то еще поднялся по лестнице и вошел в ту комнату. Миссис Хэлкат-Хэккетт была в гардеробной; Уитерс, Дональд и Каррадос – в другой гостиной, мисс Харрис – в уборной. Димитри говорит, что был внизу, но кто, скажите на милость, подтвердит это? Если остальные говорят правду, любой мог подняться и спуститься незамеченным.