Смерть в экстазе. Убийство в стиле винтаж (сборник)
Шрифт:
Глава 13
Мисс Гэйнс выходит на сцену
– Мисс Гэйнс, – терпеливо повторил Аллейн, – это очень простой вопрос. Почему вы не хотите на него ответить?
Валери Гэйнс сидела в кресле и смотрела на инспектора, как испуганный котенок. Когда их беседа только началась, она блистала актерскими талантами и, как показалось Аллейну, даже наслаждалась происходящим. Валери охотно отчиталась в своих действиях в оба ключевых для следствия момента – до и после праздника – и подробно рассказала о тики и его зловещем облике, а затем пустилась в долгие рассуждения о
– О чем вы говорили с мистером Ливерсиджем, перед тем как уйти со сцены после окончания спектакля?
Ему показалось, что она смертельно побледнела под ярким макияжем. Ее большие карие глаза замигали так, словно он собирался ее ударить. Алые губки приоткрылись, все тело обмякло в кресле. Он повторил вопрос, но она даже не попыталась на него ответить, беспомощно глядя на инспектора.
– Ну, смелее, – подбодрил ее Аллейн.
Когда мисс Гэйнс наконец заговорила, ее голос изменился почти до неузнаваемости.
– Так, о всяких пустяках, – пробормотала она еле слышно.
– Можно уточнить, о каких именно?
Она нервно облизала губы:
– А Фрэнки вам не говорил? Что он сказал?
– Полицейским не задают таких вопросов, – возразил Аллейн. – Я хочу услышать вашу версию.
– Но… Мы говорили о несчастном мистере Мейере. Больше ничего.
– Больше ничего?
– Господи, я не помню. Ничего особенного.
– Вы не говорили о каких-то личных, интимных вещах, о том, что касается только вас и мистера Ливерсиджа?
– Нет. Конечно, нет. Между нами нет… ничего такого.
– Странно! – воскликнул Аллейн. – А мистер Ливерсидж сказал, что есть.
Мисс Гэйнс ударилась в слезы.
– Послушайте, – заговорил Аллейн после паузы, – я хочу дать вам один совет. Он очень важен, и, не выслушав, вы можете оказаться в трудном положении. Совет такой. Не лгите полиции, когда она расследует убийство. Никто не может повредить вам больше, чем вы сами. Слышите? Никто. Если не хотите отвечать, просто откажитесь. Только не лгите.
– Я… Я напугана.
– Значит, вы не будете отвечать на мой вопрос?
– Но тогда вы можете подумать… Вы заподозрите… всякие ужасные вещи.
– Мы просто отметим, что вы отказались…
– Нет, нет! Как вы можете такое говорить! Вы подозреваете меня! Господи, зачем я в это ввязалась… Зачем я ему сказала? Зачем вообще его встретила! Что мне теперь делать?
– Что вы ему сказали?
– Я знаю… кто это сделал.
Уэйд издал какой-то нечленораздельный звук. Касс оторвался от своих от записей и уставился на девушку с открытым ртом. Аллейн поднял брови и внимательно взглянул на мисс Гэйнс.
– Сделал что?
– Вы знаете что. Вы знали с самого начала, верно? Иначе зачем вы задавали мне все эти вопросы?
– Хотите сказать, мистер Ливерсидж виноват в произошедшем сегодня вечером?
– Сегодня вечером! – почти взвизгнула Валери. – Я этого не говорила. Вы не можете это утверждать.
– Ради бога, –
– Я… Я не хочу об этом говорить.
– Прекрасно, – холодно произнес Аллейн. Он встал. – В таком случае разговор закончен. Мы получим эту информацию из других источников.
Валери не шевельнулась. Она сидела, зажав ладонью рот и глядя на него опухшими от слез глазами. Вид у нее был затравленный.
– Ладно, я скажу, – пробормотала она еле слышно.
– Мудрое решение, – одобрил Аллейн и снова занял свое место.
– Деньги, – выдохнула мисс Гэйнс. – Я думаю, Фрэнки взял мои деньги. Сначала я в это не поверила – когда мистер Мейер заговорил со мной об этом.
«Так, так! – подумал Аллейн. – Что-то вырисовывается». Он приступил к методичному и осторожному допросу, стараясь говорить как можно мягче, чтобы дать собеседнице успокоиться, и вылавливая из ее хаотичной речи обрывки информации, которые постепенно стали складываться в связную картину. Судя по всему, в тот последний вечер, когда она заплатила свой карточный долг, мистер Ливерсидж все-таки зашел в ее каюту. При нем она достала из незапертого чемодана деньги и отдала бумажку в десять фунтов. Заодно она взяла из пачки еще одну десятифунтовую банкноту, которую потом разменяла в корабельном баре и раздала в виде чаевых. Ливерсидж сказал, что она поступает очень глупо, оставляя деньги в открытом чемодане. Она ответила, что потеряла ключи от замочка и не хочет ломать над этим голову теперь, когда путешествие почти закончилось. Он снова побранил ее за неосторожность и ушел. На следующее утро, вернувшись в каюту после завтрака, она достала из чемодана кожаную папку с деньгами, нащупала в ней толстую пачку бумаги и, не заглянув внутрь, положила на место, после чего упаковала вещи. Только в поезде она снова открыла чемодан и обнаружила: деньги исчезли. Именно после этого произошло ее драматическое появление в купе Мейеров.
– И вы заподозрили мистера Ливерсиджа, когда рассказали нам об оплате долга?
Она кивнула. Во время разговора ей пришло в голову, что Ливерсидж может быть причастен к пропаже денег. На следующее утро Мейер отозвал ее в сторону и подробно расспросил о краже.
– Я поняла, что он подозревает Фрэнки: не знаю почему, но это было так.
После разговора Мейер настоял на том, что сам возместит ей украденные деньги. Он не стал прямо обвинять Ливерсиджа, но предупредил, что она должна быть внимательней в выборе друзей.
– Мисс Дэйкрес говорила с вами о мистере Ливерсидже?
Каролин напрямую не затрагивала эту тему, но у мисс Гэйнс сложилось убеждение, что ей что-то известно.
– А вы сами говорили об этом с мистером Ливерсиджем?
На глазах Валери снова показались слезы. Аллейну удалось их остановить и вернуться к разговору, состоявшемуся в тот вечер за кулисами. Девушка призналась, что после подозрений Мейера и его убийства ее одолевали «всякие ужасные мысли».
– Значит, вы сразу решили, что его убили?