Смерть в рассрочку

Моспан Татьяна Викторовна

– Кофейку с коньячком, - нежно пропела Польди, ставя на журнальный столик поднос.

– За рулем, - отозвался Шаныгин и взял в руки изящную фарфоровую чашечку.

– Нравится?
– спросила Польди, заметив, что он внимательно разглядывает вещицу.

Илья дернул щекой.

– Сколько у тебя посуды, - он уперся взглядом в застекленные шкафы, где на всех полках стояли всевозможных форм и размеров изящные вычурные фарфоровые изделия.
– С ума сойти. Посудная лавка.

Красивое кукольное

лицо женщины не дрогнуло.

– Каждому свое, - прожурчала она.
– Недавно кузнецовский сервизик прикупила, неполный, правда.

– Прикупила!
– фыркнул Илья.
– У купчих меньше барахла было, чем у тебя.

– А ты мои доходы не считай, - все ещё не меняя выражения глаз, проговорила Польди.

Вот тут Илья насторожился по-настоящему. Раньше хватало одного замечания, и она взрывалась.

– И что это за хламидамонада на тебе напялена?
– Он пустил в ход последний аргумент, чтобы вевести её из себя.

– На презентации подарили.

– Любишь ты халяву, хлебом не корми.

– Точно так же, как и ты, - мгновенно отреагирова Польди.
– Ценитель прекрасного отыскался! На себя посмотри. Тебе, положим, тоже далековато до совершенства. В своем длинном балахоне на люберецкого качка похож, а туда же, замечание делать! Ди Каприо московского разлива.

Илья со звоном поставил чашку на столик.

– У меня дела, - напомнил он.

– В "Голубую луну" собрался?

Шаныгин задохнулся от негодования.

– Там что, награждают сегодня всех голубых?
– не замечая его гнева спросила она.
– Форма одежды, вероятно, газовые плавки. Или я ошибаюсь?..

– Ты, шлюха, да если бы не я... Ты сгнила бы в своем Ужопинске! Кто тебя вытащил, кто? С таким голосишком, как у тебя, в самодеятельности выступать. Ты умеешь только задницей двигать.

– Тоже, заметь, искусство, - небрежно вставила Польди.

– Жмеринский степ!
– оскалил зубы в улыбке Илья.

– Слушай, ты, скобарь...

– Что-о?..
– заорал взбешенный Шаныгин.

– То, что слышал.

– Подстилка!

– Ну и что?
– спокойно ответила Польди.
– Когда ты предложил мне руку и сердце, создать семью то есть, - её голос звучал издевательски,

– я ничего не скрывала. Тебе и нужна была такая баба. Шлюха? Да, шлюха. С помощью этой шлюхи ты тоже свои делишки обделывал. Только на серьезные дела ума не хватило. Я, может, и дура, но совет тебе однажды хороший дала: надо льнуть к политикам. Заработал денег на черном нале...

– Ты тоже заработала, - буркнул, остывая, Илья.

– И я заработала, - подтвердила Польди, - а дальше что? Все ужесточается. Зарабатывать деньги становится тяжелее. Другим, посмотришь, такие дела с рук сходят... Тебе важна лишь сиюсекундная выручка, о будущем ты не думаешь. Зациклился на своих гоях.

Шаныгин

опешил.

Он терялся, когда ему давали отпор. Поэтому всегда старался нахамить первым, пока не нахамили ему. Те, кто разгадали его характер, умело пользовались этим. Похоже, Польди тоже научилась разговаривать с собственным мужем.

– Выходит, я совсем для тебя ничего не сделал? Я помог с квартирой, сделал постоянную прописку.

– Прописку я и без тебя тогда бы уже получила, а с квартирой... Польди встала и прошлась по комнате.

Размалеванные бледные рожи на балахоне двигались вместе с ней. И они тоже издевались над Шаныгиным.

– За квартиру эту я все сама выплатила до копеечки. Хотела бы я посмотреть на человека, которому ты действительно помог. Кроме...

Польди оборвала речь и уперлась взглядом в Илью.

Тот смотрел на эту красивую самку с роскошным телом, от которого балдели все мужики. Он видел перед собой не ослепительную женщину, а чудовище.

Его женитьба на начинающей певичке была ошибкой. Польди сначала забавляла его: красивая девка с восхитительным телом, которое совершенно не волновало его. Под этой оболочкой созрела адская смесь.

Наглость, цинизм, блядство и удивительное невежество. С наглостью красотки могло сравниться лишь чудовищное чувство зависти. В среде шоу-бизнеса, где крутился Шаныгин, зависть - основная проблема для артиста. У Польди это чувство доминировало над остальными. Она была готова загрызть всех, кто лучше, моложе, талантливее. Порой она становилась неуправляемой. И все эти качества не помешали ей пробиться.

Она сказала правду: Илья подобрал её, когда понял, что из неё будет толк. Такая телка в хозяйстве пригодится, расчетливо прикинул дальновидный Шаныгин. Но он по-прежнему считал, что облагодетельствовал её.

– Я сделал из тебя звезду, без меня ты была бы никем! Кто раздувал в прессе компанию против Наташки Дробышевой? Во время выступления у неё почему-то внезапно отключался микрофон, врубалась не та фонограмма... Я делал тебе рекламу. У тебя было одно на уме - под мужика лечь. Ты млела при одной мысли о самце. Эти бесконечные выходки... Ладно бы с одним трахалась, недавно тебя сразу три данайца драли. Одномоментно!

– Откуда такие сведения?

– Оттуда!

– Ну, тогда, наверное, нам обоим есть чем похвастаться.

Польди, свернувшись в клубочек, расположилась в кресле.

– Ты упомянул Дробышеву...

Польди смолкла, и Шаныгин замер.

– Что, что ты этим хочешь сказать?
– хрипло выдавил он.

– Почему у тебя вдруг пропал голос, а?

У Ильи внутри нехорошо похолодело. Что она знает?
– кольнуло в груди.

С Дробышевой у него не было выхода. Она буквально поймала его за руку. Если бы заявила тогда...