Смерть в рассрочку

Моспан Татьяна Викторовна

Она видела растерянное лицо Иртемьева. Неужели не понравилось, с обидой подумала Валерия.

Она с натянутой улыбкой кланялась восторженным зрителям, которые приняли песню и громко аплодировали.

Кто-то выскочил на сцену и поднес певице букет цветов. Машинально она бросила взгляд за кулисы, туда, где только что стоял Григорий. Его там не было.

После выступления Лера подошла к Кузе.

– Слушай, что случилось с Гришей, куда-то исчез, не сказав ни слова?

Кузя недоуменно пожал плечами и махнул рукой.

–

Лерок, успех-то какой, а?
– Он радостно улыбался.
– Ты умница, но и я постарался. Такую музычку сочинил! Нет, не зря я тебя с Гришкой познакомил.

Наконец, он заметил расстроенное лицо певицы.

– Куда исчез, говоришь? А черт его знает! Поэты - народ непредсказуемый. Может, он так радость свою выражает. Вернется, куда денется...

Григорий вернулся. И разразился скандал.

Оказалось, что эту песню, которой Валерия с Кузей хотели удивить Иртемьева, готовя ему сюрприз, Стрелецкая петь не имела права. Она была продана другой певице, которая купила её так, на всякий случай, а петь не стала. Кузя ничего об этом не знал.

– Как ты мог?
– кричала Лера на Григория.
– Ты... ты понимаешь, что может начаться? Ты не имел права...

Кузя метался между ними, как между двух огней, но и он понимал, что дело паршивое. Певица, которая приобрела право на исполнение песни, была Польди Лэнд.

– Откуда я знал, что вы решили именно эту песню исполнить, ну, откуда?! Лера, я...
– на Григория было жалко смотреть.

Едва Стрелецкая приехала домой, раздался телефонный звонок.

– Ну что, сука, - завизжал в трубке высокий женский голос.
– Чужие песенки воруешь, да? Теперь мы тебе устроим небо в алмазах. Готовься...

Лере показалось, что она узнала голос Польди Лэнд.

Она отменила несколько выступлений, сославшись на болезнь и, как потерянная, бродила по квартире. В прессе появилось сразу несколько язвительных реплик.

Валерии позвонили с телевидения, пригласили на передачу, но она отказалась.

Иртемьев несколько раз пытался объясниться, но она слушать его не хотела, особенно после того, что он ей наговорил после злополучного концерта.

Хватит с нее, всего хватит! Она помнит его лицо, когда он, выведенный из терпения нападками, бросил, глядя ей прямо в глаза:

– А ты... я всегда к тебе хорошо относился, благоговел перед тобой, и ты прекрасно это знала. Но на меня и мои чувства тебе было наплевать. "Она хотела мужа для постели, а днем меня хотела для бесед..." Да?
– Он со злостью выговорил последние слова, от которых кровь бросилась Валерии в голову.

Кузя, с трудом прорвавшись к ней домой, убеждал:

– Лер, ну в конце концов не все так страшно. Вечер благотворительный, ты ни копейки за него не получила. Гришка действительно не знал о наших планах. Ручаюсь тебе! Ну продал он этой стерве песню. Да какое, продал, за копейки отдал. Она бы про неё не вспомнила, если бы ты её не спела.

– Господи! Как ты не понимаешь, - твердила Лера.
–

Ни тебя, ни Иртемьева, извини, не обливают грязью. Все говорят, что я, я украла, нарушила... Никто ни в чем не виноват, одна я. И они правы. На, взгляни!

Она швырнула Кузе кучу газет.

– Да что ты читаешь всякую дребедень!
– взорвался он.
– Возьми себя в руки в конце концов. Надо думать, как из этого дерьма выбираться. Пошумят, заткнутся.

Лера плакала.

– Слушай, да ладно тебе...
– Кузя не выносил женских слез и сейчас смотрел на неё как побитая собака.
– Если бы эта стервоза Польди не вопила на каждом углу и не приплачивала газетчикам, давно бы все забыли. Нельзя как-то с ней...

Лера покачала головой.

– Да что ты, я для нее, как бельмо в глазу, как нарыв на здоровом теле. Ты вспомни все предыдущие публикации и передачи.

Кузя вздохнул.

– Тогда остается только терпеть. Лер, - он толкнул её в плечо.
– Ну, перестань! Я понимаю, все шишки на тебя валятся, но, помнишь, как раньше тяжело было, и ничего, прорывались. А вообще-то про всех несут какую-нибудь гадость. Ну и хрен с ними! Проживем...

Слова Кузи успокоили мало. Лера по-прежнему болезненно воспринимала каждое упоминание о случившемся.

Когда все понемногу стало утрясаться, начались каждодневные ночные звонки.

– А-а, чистенькой хотела быть? Мы все говно, а ты - в белой шляте. Королевна! Не удасться, сучка! Я тебя ещё и не таким дерьмом изгажу...

Эти издевательства доводили Леру до умопомрачения. Она вздрагивала от каждого случайного звонка, подолгу не могла уснуть.

За все в этой жизни приходится платить. С тех пор, как пришел успех, она платила впервые: нервами, здоровьем, бессонными ночами.

Был один человек, который мог все уладить, но обращаться к нему за помощью она не хотела.

Артем Беглов объявился сам.

Он пристально посмотрел на осунувшееся Лерино постаревшее лицо, на угасший взгляд.

– Только не надо меня жалеть, - отвернувшись, выдохнула она.

– А кто тебе сказал, что я собираюсь это делать?
– резко ответил Беглов.

Валерия стояла перед ним в домашнем халате, замкнутая, несчастная, на её хмуром лице ясно можно было прочитать: оставьте меня все в покое!

– Чаем угостишь?

Стрелецкая молча повернулась и пошла на кухню.

Когда накрывала на стол, верхняя пуговица на халате расстегнулась, и перед глазами Артема открылись шея и верхняя часть груди.

– Е-мое!
– Артем уставился на Валерию и, быстро притянув к себе, дернул за полу халата.

Грудь, шея, кожа над грудью были покрыты отвратительными красными пятнами. Они были воспалены, кое-где виднелись гнойнички.

Лера беспомощно выдергивала халат, чтобы укрыться.

– Что это?

– Нервное...
– выдавила Валерия и, уже не пытаясь прикрыть жуткие пятна и гнойнички, в бессилье опустилась на стул.