Смерть в рассрочку
Шрифт:
– Тебе виднее, - зловеще сказал Мастинский.
– Да ты что?
– заорал Вадим.
– На что намекаешь?
– Метнулся в сторону твой журналист, вот на что.
На следующий день вышел номер газеты. Сенсационной статьи в ней не было.
Борис Ефимович сидел в кресле и тихо шелестел газетой, переворачивая страницы. Тут же находился Большаков.
– Ну?
– спросил Мастинский.
– Сволочь!
– Сволочь-то он, конечно, сволочь, но что делать дальше прикажешь, а?
Большаков, подавленный,
– Вот и я не знаю, - спокойно произнес Борис Ефимович таким тоном, что у Вадима мурашки по телу заползали.
Не знает он своего шефа, совсем, оказывается, не знает. Не хотел бы Вадим, чтобы он про него таким голосом говорил.
– Но ведь была статья, была!
– Вадим, как по клетке, заметался по кабинету.
Разговор происходил в одном из офисов.
– Ну и что?
– Кто-то же её снял!
– Сам Балин и снял.
– Я найду эту падлу...
– глаза Большакова налились кровью.
– Вот-вот, найди.
Мастинский взглянул на Вадима.
– Я не шучу. Разыщи журналиста и сообщи мне, где находится. Других дел у тебя сейчас не будет.
Вадим явился во второй половинне дня.
– Балин отпуск себе оформил, в редакции сказали.
– Отпуск? А по какому случаю? Время сейчас не отпускное.
– По семейным обстоятельствам.
– А поподробнее можно? Дома что сказали?
– В квартире автоответчик, никого нет. В редакции у него был. Сначала вообще разговаривать со мной не хотели. Представился давним знакомым, сказал, что Женя позарез нужен. Секретарше коробку конфет подарил.
– Это ты можешь, - буркнул Мастинский.
– Так вот, она глаза округлила и говорит, что у Балина большие неприятности. Он срочно снял свой материал из номера. Скандал был! Это что-то... Выпуск газеты из-за него задержали. Главный до сих пор рвет и мечет. У Евгения сердце прихватило, она его лекарством отпаивала. Потом Балин и главный заперлись в кабинете и долго о чем-то разговаривали. Но уже без крика. После этого Евгений сел и написал заявление об отпуске.
Лицо Мастинского было непроницаемо.
– Да, вляпались мы с ним, - выговорил, наконец, он.
– Материал, говоришь, сам снял?
– Секретарша так сказала.
– А нельзя было ее... как-то ещё раскрутить?
– Да ты что, Борис Ефимович, - заныл Вадим.
– Я и так... Думаешь, все очень просто? Чтобы в редакцию попасть, надо пропуск выписывать и указывать, какая цель визита. Кому я там на хрен нужен?!
– Скажи, пожалуйста, какие порядки!
– насмешливо протянул Мастинский.
– А я здесь при чем?
– огрызнулся Вадим.
– Не я хозяин этой газетенки.
Мастинский, слушая Вадима, сделал неожиданный вывод. В созданной им империи не было одного - своих средств массовой информации. Не зря говорят: кто владеет информацией, тот правит миром. Упустил он. Раньше вроде нужды не было, обходился. Сейчас же он хотел одного - найти исчезнувшего
– Как, говоришь, он иногда подписывал свои опусы - Е.Балин? Вот он нас и наебалил!
– Мне эта цыпочка в редакции сказала...
– осторожно начал Вадим.
– Что?
– сразу вскинулся Мастинский.
– Только это так, предположительно... Евгений скорее всего на даче скрывается. У них зимняя дача под Звенигородом.
– Где?
– Она не знает. Не приглашали.
Мастинский швырнул на стол карандаш, который вертел в руке.
– Ну должен же кто-то появиться дома!
– заорал он.
– Жена, дочь, эти-то куда подевалсь? Сколько лет дочери?
– Лет четырнадцать, кажется, зовут Аленой.
– Значит, она в школе учится, сейчас не каникулы. Звони еще! приказал он.
Вадим послушно стал набирать номер телефона, который уже выучил наизусть.
– Стоп!
– Борис Ефимович вдруг выхватил трубку из рук Большакова.
– Подожди, есть соображения.
Через минуту Вадим снова набирал номер.
– Алло!
– услышал он девичий голос и тут же замигал глазами стоявшему рядом Мастинскому - дочь!
– Здравствуйте, вас беспокоят из редакции. Вы Алена?
– Да, - осторожно сказала девочка.
– А папа...
– Знаю, знаю. Он в отпуске. Уехал на дачу, - уверенно произнес Большаков.
Его не опровергали. Он кивнул головой Борису Ефимовичу: сработало!
– Понимаете, какое дело, Алена, ваш папа по ошибке увез с собой подготовленный в номер материал. Без него мы не можем восстановить текст, черновик тоже куда-то пропал. Это очень важно! Выпуск газеты на грани срыва!
Вадим постарался придать голосу трагические нотки.
– Но вы можете ему позвонить, - удивленно сказала девочка.
– Там есть телефон.
Вадим судорожно сглотнул.
– По телефону этот вопрос не решить, - нашелся он.
– Я знаю, что у Евгения Николаевича сердце прихватило и он срочно оформил отпуск. Давайте сделаем так. Чтобы его не волновать, мы сейчас на редакционной машине подъедем к нему и все решим. Мне нужен адрес.
Девочка молчала.
– Алена, у нас номер срывается!
– Да, да, сейчас.
Она продиктовала адрес и объяснила, как лучше проехать.
Оставшись одна, Алена задумалась. Ласковый какой дяденька. Родители вчера не скандалили, как это часто бывало, а, запершись в спальне, о чем-то шептались. Потом ей сообщили, что папа возьмет отпуск. Она удивилась: отпуск зимой? Но мать цикнула на нее, и она замолчала. Ну их, вечно о чем-то секретничают. Ей ничего толком не сказали. Теперь вот этот звонок... Странно. Отец - очень аккуратный человек, как он мог подвести свою редакцию? Она уже собралась набрать номер дачного телефона, но передумала. Ее ни во что не посвящали, ни о чем не предупреждали, значит, нечего и беспокоиться. Сами разберутся, без нее.