Смерть в редакции
Шрифт:
— Каким образом вы намеревались это выяснить?
— О, кажется, ни Донна, ни я вам не говорили… Дело в том, что Хэрриет разослала служебную записку, в которой просила нас всех собраться у нее после завершения встречи с Маклареном.
— Вот как, — Вульф широко открыл глаза. — И кто же получил копии этой записки?
— Думаю, что все держатели акций «Газетт» — я, Донна, Скотт, Карл, Эллиот Дин.
— Как выглядела записка и каково было ее содержание?
— Ммм… — скривился в задумчивости Дэвид. — Ничего особенного, напечатана на машинке,
— Я получила точно такую же записку. Текст идентичен, — подтвердила слова брата Донна.
— Когда они были разосланы?
— Моя была доставлена примерно в четыре тридцать, — ответил Дэвид.
— Примерно в это же время в конференц-зал доставили и мою, — вставила Донна.
— Как миссис Хаверхилл могла знать, что вы все еще находитесь в здании и получите ее записку?
— Еще утром я сказала ей, что собираюсь работать в конференц-зале по меньшей мере до шести.
— Полагаю, что никто не сохранил своего экземпляра?
Брат и сестра одновременно отрицательно покачали головами, а Дэвид с ухмылкой пояснил:
— В газете циркулирует столько служебных документов разного рода, что, начав их хранить, мы через неделю задохнулись бы.
Проигнорировав его заявление, Вульф спросил, обращаясь к брату и сестре одновременно:
Вы уверены в подлинности подписи?
— Абсолютно, — сухо сказала Донна. — У нее очень характерная подпись. Кроме того, записку разносила ее личный секретарь Энн Барвелл — мне по крайней мере послание передала она.
— Мне тоже, — вставил Дэвид.
— Прекрасно, — сказал Вульф, откидываясь на спинку кресла. — Вам известно, с какой целью она хотела с вами увидеться?
Дэвид пожал плечами, ему этот разговор уже явно надоел. Парень не отличался большим запасом терпения.
— Думаю, для того, чтобы объявить о переходе газеты в руки Макларена. Зачем же еще?
— Мадам? — обратился Вульф к Донне.
— Я тоже так считаю, — ответила та. — Но после встречи с Маклареном она была просто не в силах встретиться с нами лицом к лицу. Других вариантов я не вижу.
— Но это означает одно — ваш кузен так же решил продать ему свои акции, — заметил Вульф.
— Этот вывод напрашивается сам собой, — сказал Дэвид, — Я не говорил с ним после его встречи с Хэрриет, хотя мне известно, что Макларен к нему ранее обращался, и Скотт решил продать акции. Но у вас есть возможность спросить у самого Скотта, так как ходят слухи, что он появится у вас сегодня несколько позже.
Он получил особенное удовольствие, сделав ударение на слове «слухи».
— Правильно, — кивнул Вульф и повернулся к Кэролайн. — Я не забыл о вас, мадам. Скажите, чем вызвано ваше появление в редакции «Газетт» в пятницу?
Она открыла рот, чтобы ответить, но Дэвид оказался быстрее.
— Кэрри была там, потому что я попросил ее прийти —
Ты ей вовсе не ровня, подумал я, посмотрев на Вульфа в ожидании его реакции.
— Мне было бы интересно услышать, что скажет сама миссис Хаверхилл, — раздраженно произнес он.
Кэролайн явно обожала находиться в центре внимания. Приняв позу, которая привела бы в восторг фотографа журнала мод, и откашлявшись, она начала:
— Как сказал Дэвид, мы выступаем единым целым, когда дело касается интересов одного из нас. В прошлом он несколько раз приглашал меня принять участие в семейных советах, на которых обсуждались вопросы, связанные с «Газетт». Складывалось впечатление, что встреча в пятницу должна иметь большое значение, и поэтому он меня пригласил.
— Когда вы прибыли?
— В редакцию? Сейчас… Это было примерно в шесть пятнадцать, не так ли, дорогой? — обратилась она за подтверждением к Дэвиду с хорошо отрепетированной тонкой улыбкой.
Тот с обожанием взглянул на Кэролайн, и дама продолжила:
— Я прошла прямо в кабинет Дэвида. Он как раз заканчивал небольшое совещание. Мы поговорили пять или десять минут, после чего прошли в помещение, где работала Донна. Я не видела ее после возвращения, и мне не терпелось узнать о ее путешествии.
— Миссис Хаверхилл, не могли бы вы высказать свое отношение к происходящим в «Газетт» событиям?
— Вы имеете в виду ее продажу Макларену? О, мне было очень жаль, что газета уплывает из рук семьи. Но вам известно, насколько властной, неуступчивой и жёсткой могла быть Хэрриет. Именно эти черты характера в конечном итоге и стоили ей газеты.
— Жёсткостью, как я понимаю, вы считаете ее нежелание делегировать полномочия другим липам, и в первую очередь ближайшим членам семьи?
С ледяной улыбкой Кэролайн ответила:
— И это, и диктаторские замашки в целом. С какими бы предложениями по улучшению работы организации ни выступали Дэвид и Скотт, она постоянно принижала значение их советов или просто игнорировала их. Она не терпела, чтобы чужие идеи получали зеленый свет.
— Как складывались ваши отношения?
Кэролайн сменила позу (ее фото отлично смотрелось бы в «Вог») и, проведя ухоженными пальчиками по изящной шее, сказала:
— Мы уважали друг друга. У Хэрриет было множество привлекательных черт, я наслаждалась ее обществом на приемах, встречах и иных мероприятиях подобного рода. Она безумно любила «Газетт», была умна, прекрасно эрудированна. С ней всегда было интересно. Мне казалось, что ей нравилось встречаться со мной. Во всяком случае, она постоянно подчеркивала это.
Вульф беспокойно заерзал в кресле. Я знал, что ему хотелось пива, но он боролся с собой, так как опустошил уже две бутылки в присутствии гостей, которые не выпили ни капли. Оставалось надеяться, что пару минут он сможет продержаться. Дэвид, похоже, держался с еще большим трудом.