Смерть в саду золотых масок
Шрифт:
Правда, заплатил он своему второму охраннику гораздо меньше, чем Конану. Но и это имело свое объяснение: ведь Конан сделал для Тьянь-По гораздо больше, чем лорд Форез!
Эти денежки Форез хотел приберечь. Жаль будет потратить их на гостиницу в своем же родном городе! Ему необходима приличная одежда. Та, что хранится дома в сундуках, давно уже истрепалась. Не говоря о том, что она вышла из моды.
Нет, сжигать паутину вместе с домом он не станет. Воткнув факел в землю перед порогом, лорд Форез извлек из ножен
И изо всех сил рубанул по паутине.
Послышался адский скрежет, как будто сталь коснулась не тонких ниток, а железных цепей. Несколько нитей оказались обрублены, и Форез, приободренный, нанес второй удар.
— Эй ты! — возмущенно заорал хозяин хижины, прилепившейся по соседству. — Какого дьявола ты тут делаешь? Все приличные люди давно уже спят!
Форез, не отвечая, продолжал рубить. Проснулись и в других лачугах и везде принялись вопить:
— Дайте поспать!
— Перестань скрежетать!
— Что он там делает? Перережьте ему глотку!
— Замолчите, я спать хочу!
— Сами замолчите, я тоже спать хочу!
Следующий удар Фореза сопровождался не только скрежетом, но и диким криком. Кричало явно живое существо. Хуже того — из паутины хлынула кровь.
Форез в ужасе отскочил. В свете факела видно было, как черная густая кровь широкой струей вытекает из хижины и разливается вокруг.
— Что это? — пробормотал Форез, отходя в сторону. Он поднял голову и увидел перепуганные лица своих соседей — ничтожных нищих людишек, с которыми никогда не общался. — Боги мои, расскажите мне, люди, что же здесь произошло?
Большинство довольствовались тем, что шум прекратился, и скрылись в своих домах.
Остался лишь один человек неопределенного возраста, весь покрытый бородавками. Форез помнил его: это был один из прежних собутыльников его отца.
Встреч с этим человеком лорд Форез избегал с особой тщательностью. Меньше всего на свете ему хотелось слушать рассказы старого забулдыги о том, как проводил свои дни и ночи его ничтожный, заблудший отец-неудачник.
Но — делать нечего! Других собеседников на этот час у лорда Фореза не было.
Забулдыга икнул, попросил денег на выпивку и сообщил:
— Жил здесь старик-кхитаец. Мы все гадали, как такое вышло. То ли ты, друг милый, до того перепился, что всю рожу у тебя перекосило, то ли продал свой дом этому кхитайцу, а сам подался в чужие края… Выходит, я ошибался, а вот жена моя была права, ха-ха!
Форез не стал входить в эти подробности. Он снабдил своего собеседника еще одной монеткой, и вид блеснувшего в свете факела кругляшка взбодрил того настолько, что повествование продолжилось:
— Словом, жил тут этот кхитаец. Днем ходил куда-то, а вечером дома сидел. Иногда вроде пел. Или выл. Словом, испускал различные звуки. А потом перестал выходить из дома. Ну, мы думали: может, подался в чужедальние края. А жена моя полагала,
— Не женщина, а сокровище и кладезь премудрости, — сказал Форез. — Дальше.
— Будь она сокровищем, я бы давно ее продал, — сказал забулдыга. — Но насчет премудрости ты совершенно прав.
Он помолчал немного, но новой монетки не последовало.
— Это все? — спросил Форез, когда молчание затянулось.
— Ну… Вроде бы, да, — неуверенно ответил забулдыга. — Так помер старик или как? Мы-то входить не решились. Мало ли что. Посадят потом в тюрьму и отрубят голову за убийство.
— Ясно, — сказал Форез. — Ну, спасибо.
Он повернулся к соседу спиной и шагнул в сторону окровавленного крыльца. Что делать? Войти в дом и посмотреть, чья это кровь? Ждать рассвета? Все-таки сжечь тут все и забыть о случившемся?
Неожиданно из темноты вынырнула огромная тень, и знакомый низкий голос проговорил:
— Что тут случилось, лорд Форез?
— Конан! — Форез вдруг понял, что невероятно рад появлению киммерийца. Во время путешествия именно Конан принимал все важнейшие решения, и теперь, оставшись наедине с собой и своей жизнью, Форез немного растерялся.
— Конан, Конан… — проворчал варвар. — Воплей тут — на весь квартал.
— Разве ты поселился по соседству? — удивился молодой лорд. — Я думал, тебе достаточно заплатили, чтобы ты нашел себе комнаты в центре Пайрогии.
— Можно найти вполне приличные комнаты на окраине. Плата меньше, а удовольствия больше, — заявил Конан. — К тому же тут у меня полно знакомых… Ты напугал мою приятельницу. И она, вместо того, чтобы провести со мной приятный вечерок, удрала к себе, замотала голову шарфом и наотрез отказывается выйти из-под кровати. Как ты думаешь, почему такое случилось? У тебя есть объяснение?
Вместо ответа лорд Форез выдернул из земли факел и посветил в сторону своей лачуги. Конан присвистнул.
— Кого ты здесь зарезал, мясник?
— Если бы я только знал…
Форез выглядел таким беспомощным, что Конан поневоле развеселился.
— Идем, — сказал киммериец, — выпьем у меня в гостинице, а с рассветом вернемся сюда и посмотрим вместе, что ты натворил.
Форез позволил себя увести. Он так устал и перепугался, что напился после первой же кружки и заснул прямо за столом. Конан не потрудился отнести его в комнаты. Сам он отправился к себе и превосходно выспался на тюфяке, брошенном прямо на пол. Тюфяк был набит свежей соломой, в нем не водилось клопов и блох, а в окно, выходящее прямо на восток, солнце заглядывало первым делом, едва только успев подняться над горизонтом. И, пощекотав тонкими золотыми лучами лицо спящего варвара, пробуждало его веселым: «Пора, Конан! Впереди еще один день, полный неожиданностей, приключений, доброй выпивки и веселых подруг!».