Смерть в Сингапуре [сборник]
Шрифт:
— Надо заполнять какой-нибудь бланк? — спросил я Куки.
— Приготовь паспорт. Джи-ай [39] захочет взглянуть на него.
Я подъехал и остановился, когда солдат у выкрашенной белым сторожки махнул мне рукой. Он мельком глянул на наши паспорта и выдал мне листок, на котором указывалось, что я не имею права сажать в машину неамериканцев и должен выполнять все правила дорожного движения.
— Власти Восточного Берлина ревностно блюдут свои прерогативы, — пояснил солдат и добавил, что нам не следует вступать в разговор с местными жителями без крайней на то необходимости.
39
Прозвище
— А если мне потребуется спросить, где туалет? — осведомился Куки.
— Мне без разницы, если вы и нальете в штаны, мистер, — ответствовал солдат. — Сначала заполните вот эту графу. В графе значилось время возвращения через контрольно-пропускной пункт. Я указал полночь.
— Что-нибудь еще?
— Все, приятель. Будьте повежливее с фрицами.
Восточногерманский полицейский на другой стороне переезда зевнул и взмахом руки пригласил подъехать к нему. Зигзагом, через проходы в барьерах, я добрался до него и остановил машину. Фопо предложил заполнить таможенную декларацию. Мы солгали, написав, что у нас лишь сотня долларов да пятьдесят марок ФРГ. Затем последовала проверка паспортов. Сзади нас никто не подпирал, так что фопо никуда не спешил.
— Вы — бизнесмен, — отметил он, пролистывая мой паспорт.
— Да.
— И каким же бизнесом вы занимаетесь?
— Ресторанным.
— А, ресторанным.
Наверное, он нашел в паспорте еще что-то интересное, но в конце концов закрыл его и сунул в окошечко за спиной, чтобы кто-то еще узнал, какого я роста и веса, какие у меня глаза и волосы и в скольких странах я побывал за последние несколько лет.
Затем пришла очередь Бейкера.
— Герр Кук Бейкер? — спросил фопо.
— Да.
— Довольно-таки странное сочетание [40] .
— Вы не первый, кто обратил на это внимание.
— Вы — сотрудник информационной службы?
— Да.
— В чем состоит ваша работа, герр Бейкер?
— Мы несем людям дозированную истину.
Фопо нахмурился. Невысокого роста, гибкий, он чем-то напоминал терьера, готового броситься на добычу.
— Вы пропагандист?
— Если я и пропагандирую, то самое необходимое — мыло, дезодоранты, лосьоны. Только предметы обихода. На правительство я не работаю.
40
Cook (кук) — повар, baker (бейкер) — пекарь (англ.).
Немец просмотрел еще несколько страниц паспорта и решил, что нет нужды отдавать его в окошко. Тут же он получил назад мой паспорт и перешел к священнодействию. Вдавил резиновый штамп в пропитанную чернилами подушечку, внимательно осмотрел его, а затем плотно прижал к каждому из паспортов. Убедился в четкости отпечатков, мельком глянул на мое водительское удостоверение и договор об аренде «мерседеса», и пододвинул к нам все документы. Мы сели в машину и по Фридрихштрассе покатили к Унтер ден Линден.
Ехал я медленно. Восточный Берлин показался мне еще более обшарпанным, чем я его помнил. Машин было мало, а пешеходы шли так, будто выполняли чей-то приказ, а не прогуливались перед сном. На лицах лежал отпечаток суровости, никто не улыбался, даже разговаривая друг с другом. Хотя, с другой стороны, я мог бы пересчитать по
— Что произойдет, если мы не вернемся к полуночи? — спросил я Куки.
— Ничего. Они лишь пометили наши паспорта, и теперь, если ими захочет воспользоваться кто-то другой, они их задержат. Что же касается нашего письменного обещания вернуться к полуночи, это простая формальность. Никому нет дела, сколько времени мы проведем в Восточном Берлине.
Мы свернули на Унтер ден Линден.
— Поезжай через площадь Маркса-Энгельса, — Куки взял на себя функции штурмана. — Потом прямо по Сталиналлее… ах да, они уже переименовали ее в Карл-Маркс-аллее, а потом я скажу, где повернуть налево.
— Похоже, ты тут уже бывал, — заметил я.
— Нет. Спросил у коридорного в «Хилтоне». Коридорные знают все. Он сказал, что это дыра.
— Другого я и не жду.
— Что тебе обо всем этом известно?
Я закурил.
— Достоверной информации у меня нет. Я знаю лишь то, что мне говорят. Сегодня я познакомился с Уитерби, и он обещал отвезти меня к Падильо, сказав при этом, что тот попал в передрягу. После разговора с Уитерби я столкнулся с Маасом, этой таинственной личностью. Маас утверждал, что работодатели Падильо решили им пожертвовать — обменять его на двух изменников из Управления национальной безопасности. За пять тысяч долларов Маас соглашался вывести Падильо из Восточного Берлина через тоннель. Почему-то он уверен, что Падильо клюнет на это предложение. Он хотел получить половину денег вперед, но я отказал, а потом позвонил тебе, чтобы ты привез требуемую сумму. Вот, пожалуй, и все, если не считать Бурмсера и его помощника с белозубой улыбкой.
— Хочу уточнить.
— Валяй.
— Маас предлагает вам выгодное дело, если тоннель действительно существует.
— О чем ты?
— С этой стороны в домах практически нет незаколочен-ных подъездов, от которых можно быстро добежать до Стены. Но жители Западного Берлина берут две с половиной тысячи баксов за то, что откроют вам подъезд, в который вы и вбежите, преодолев Стену. Иначе вас пристрелят. Есть люди, которые готовы заработать на всем, будь то война или голод, пожар или желание ощущать себя человеком.
Многоквартирные дома, мимо которых мы проезжали, строились в спешном порядке в 1948 году. Штукатурка местами осыпалась, обнажив красные кирпичные раны. Балконы наклонились, а где-то провисли, грозя скорым обвалом.
— Ты еще можешь вернуться, — предложил я.
— Только вперед, — возразил Куки. — Ты знаешь, сколько народу переходило в Западный Берлин до того, как возвели Стену?
— Примерно тысяча в день.
— То есть тридцать тысяч в месяц. В основном рабочие, но хватало инженеров, врачей, ученых, различных специалистов. В ГДР зрело недовольство.
— Естественно.
— Перебежчики честили республику рабочих и крестьян на все лады. Ульбрихт слетал в Москву и убедил закрыть границу. ГДР больше не могла терпеть такого унижения. Запад вел счет перебежчикам, и с каждой новой тысячей в газетах появлялись аршинные заголовки. Так что одним жарким августовским днем Ульбрихт вернулся из Москвы и отдал соответствующий приказ. Поначалу появилась лишь колючая проволока. Затем начали сооружать Стену из бетонных кубов площадью в один квадратный метр. Когда и этого оказалось недостаточно, высоту нарастили шлакоблоками. Один из моих знакомых, он работает в «Лоун стар цемент», осмотрел Стену и сказал, что сделана она отвратительно с профессиональной точки зрения.