Смерть всегда движется рядом
Шрифт:
– Мы утащили чемоданчик вместе с Дори, а потом я распотрошил его один, но ей удалось выкрасть документы у меня и она даже не представляла, что еще есть пилюли.
– Да, заврались вы окончательно. Вот показания майора Мансура...
– Кого?
– Сослуживца вашего, майора Мансура.
– Постойте, но он работает на контрразведку Египта.
– Ну и что, мы со многими разведками работаем по некоторым вопросам сообща. Так вот, Мансур утверждает, что вы действительно распотрошили чемоданчик один, а после того как переспали
– Вас интересует, как я переспал или пилюли?
– Не грубите, майор. Нам нужны пилюли.
– Хорошо, я отдам вам пилюли, причем сейчас.
Я стал пальцем выковыривать из часового кармашка по пилюле.
– Раз..., два..., три..., четыре..., пять... Все, больше нет.
– Здесь пять, вы потратили четыре. Где еще одна?
– Потерял.
Гражданские зашептались.
– Хорошо, но мы вам все равно не верим. Сейчас мы сдадим пилюли на анализ и если это не то, то у нас будет с вами слишком серьезный разговор.
Через день в корпункт дозвонилась Дорри и попросила встречу в Берлине.
Мы сидим с Дорри в номере отеля, который она сняла.
– Александр, со мной происходят непонятные вещи, в меня вцепились люди и похоже из вашего КГБ.
– Откуда ты это взяла?
– Я столько лет крутилась между всякими разведывательными службами разных стран, что даже узнаю их по почерку. Зжесь же прямой советский примитивизм. Все развалить, сломать и ни копейки не взять. У меня же там были ценности на миллионы долларов.
– У тебя был обыск?
– Ну да.
– Дорри, ты о пилюлях и нашем последнем разговоре ни кому не говорила?
Дорри замешкалась.
– Понимаешь, Александр, я поделилась с мужем о пилюлях и обо всем Каирском кошмаре. Рассказала и наш последний разговор. Мы ничего не утаиваем друг перед другом.
– В меня тоже вцепилось КГБ. Они проверили всю каирскую цепочку, включая Мансура.
– Да что ты говоришь? Но мой муж здесь непричем.
– Я не обвиняю твоего мужа. Я о другом. В этой цепочке не хватает одного звена. Это ты. То что к тебе подсунули тогда разведчика, это цветочки, ягодки могут быть впереди. КГБешники уверены, что одна пилюля у тебя.
– Вот как? Что же мне делать?
– Я хочу, что бы ты утверждала всем, что пилюли ты передала мне.
– Если тебе это не повредит, я буду говорить так. Так сколько я пилюль тебе передала?
– Одну.
– Одну? Зто не ту ли самую, что ты мне предлагал раньше?
– Ну да.
– Что за чертовщина. Может быть кто-нибудь тогда увидел, как я ее вертела в руках?
– Может быть.
– А не послать ли нам все подальше. Я ни как не могу забыть то время, когда в танке сидя голышом, мы страстно хотели друг друга. Когда в фургоне, ты сделал меня самой счастливой женщиной на свете. Я предлагаю, либо выбираем сейчас кровать, либо катись от сюда к чертовой матери со своими сраными пилюлями и неприятностями.
– Я выбираю
– Тогда марш в ванную.
Я сижу перед КГБешниками. Один ковыряет ногти, другой насмешливо смотрит на меня.
– Пилюли-то настоящие - говорит он.
– Ну и слава богу.
– Если бы ты нас обманул, мы бы раздавили тебя как червя, поддерживает разговор другой.
– Так о чем вы так долго говорили недавно с Дорри?
– Вас интересует пастельный вариант или еще что-нибудь?
– Вы порядочный шутник, Скворцов, и все время ходите по острию ножа. Конечно, нас больше интерисуете вы.
– Что вам еще надо?
– Хорошо не будем говорить о Дорри, поговорим о вашей службе. Кто вы майор Скворцов, корреспондент или агент отдела "М" при управлении командования в Германии.
– Пожалуй это вопрос не ко мне, а к моему начальству.
– Ладно, Скворцов, я хочу предложить вам другой вариант, оказывать помощь нашему комитету.
– Нам такие жулики подходят, - добавил другой.
– Идите вы в....
Они засмеялись, поднялись и пошли к двери.
– Мы еще с вами увидимся, майор.
Шахту под Берлином, мы начали закладывать смело, прикрываясь строительством метро. Так как у города большие подземные коммуникации и земля "прослушивалась" и нашими и натовцами, туннель решили прорывать на большой глубине, около 30 метров. Грунт оказался твердыим и скорость проходки упала до 14-16 метров в сутки. Филипенко настаивал тащить туннель в центр западного Берлина. Игорь Сергеевич доказывал, что фугас надо ставить недалеко от границы, но тоже в западном Берлине.
– Ты все стремишься больше уничтожить город западников, да пойми, когда фугас жахнет, Берлина не будет вообще. А если его вообще не будет, так поставим фугас по центру Берлина, как раз недалеко от границы в Западном секторе.
– Буть по твоему. Ты слышал, Скворцов.
– Может быть примем компромис, - говорю я.
– Потянем туннель к центру, через точку установки фугаса.
– Это три километра 720 метров, - сразу подсчитывает Игорь
Сергеевич.
– А идея хороша, дадим Штази липовую точку координат.
– Три с половиной месяца работ, - задумчиво говорит Филипенко.
– Я только-что получил шифровку об ускоренных темпах работ. Там, в Москве считают, что мы долго копаемся, за два года только 15 минирований. Давайте майор, кладите мину под Берлин.
Я выбрал для шахты здание немецкой консерватории, чем вызвал бурный восторг лейтенантов.
– Во здорово, музыку послушаем.
И мы действительно услыхали "музыку", когда тащили шахту на верх, только это был грохот поездов метро, который тоже недавно прорыли здесь.
За метров 7 до поверхности, лейтенанты срочно вызвали меня.
– Товарищ майор, похоже засекли, встречный туннель пробивают.
Я услыхал глухие удары западнее нас.
– Как их можно надуть?