Смерть всегда движется рядом
Шрифт:
Я подошел к ней, опустился на колени и положил свою голову на ноги. Она прижала ее к себе и мы так минут пять тихо сидели.
– Пошли спать, - шепотом сказала она.
Мы на полигоне. Откуда-то много военных, гражданских, все группируются по кучкам и тихо переговариваются. Наконец нас загоняют в бункер и голос в динамике начинает считать.
– Пять, четыре, три, два, один...
На ровном поле перед нами с грохотом поднимается земля и от туда через мгновение вылетает мина. Она поднимается метров
– Мать твою, говноперы паршивыае, - взвыл главный.
Мина, долетев до своей крайней точки, стала опускаться вниз.
– Ложись, - раздается чей-то голос.
Мы падаем на землю, друг на друга и тут земля пошла ходуном. Мина взорвалась недалеко от бункера. Несколько осколков пробарабанили по стене.
– Всех, сюда. Всю вшивую минную команду пректантов, - продолжал выть главный.
Через двадцать минут собрав всех, главный заявил.
– Через три дня повторный пуск на старой шахте. Майору Скворцову и Владимир Владимировичу спроектировать исскуственный свод. Шахтеров не распускать, пусть выгребают старый обрушившийся свод.
Опять полигон. Все уже с опаской смотрят через щели бункера. Вот поднялась земля, вырвалась мина и... полыхнула так, что мы почти все ослепли...
Медленно возвращается зрение. Главный бъется в истерике.
– Я им покажу имитацию, им дали задание на простой заряд, а они свою идиотскую инициативу. Дураков надо бить.
Гости трясут головами и трут глаза, кто-то еще не прозрел, но главный стоит обращенный лицом в сторону взрыва и по-прежнему кроет матом конструкторов. Когда он повернул лицо к нам, мы увидели его потрясающе белые глаза. Он ослеп...
* ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ЯДЕРНОЕ ОЖЕРЕЛЬЕ
Через два дня мы с Катей выехали в Москву. В столице две недели мы оформляли документы, делали закупки и отправились в Германию.
Полковник Филипенко сидел со мной над картой Германии и мы обсуждали объем работ по установке мин и фугасов.
– Конечно, - рассуждал полковник, - фугасы ставить экономически выгодно, но как все сделать так, чтобы никто не видел и не знал, где они стоят. Ведь любой диверсант, маломальски разбирающийся в технике, если выяснит где шахта, то нейтрализует и фугас, и мину, а если эти засранцы, журналисты или зеленые, прознают про это, так вони не оберешся. Остается один вариант - тунели и ставить на их отводах и мины, и фугасы.
– Да, но надо где-то делать шахты, почти на виду у всех, а для вывоза одного грунта потребуется сотни машин.
– Вот и занимайся этим. Думай. Дам тебе двух молоденьких макшейдеров, поговори с ними. Свяжись по этой записке с товарищем Германом Райслером и пусть он через министерство геологии достанет по твоему требованию, геодезическую обстановку любого района. И последнее, сам проводи рекогносцировку на местности. Выезжай, осмотри внимательно здания, дороги,
В кабинет вошел подполковник с очень знакомым лицом.
– А вот и Игорь Сергеевич. Садись, Игорь, подумаем вместе. Сколько нам надо поставить по всей границе мин и фугасов?
Теперь вспомнил, Игорь Сергеевич, был начальником штаба, стартовой площадки, где я стыковал головку к ракете СС-25. Значит переманил все-таки Филипенко к себе полковника.
– Да, я рассчитал. Нужно 20 фугасов и 6 мин. Районы сосредоточения указаны на моей карте. Это все центальные дороги и возможные места скопления войск противника у границы.
– Интересно, если эту всю мощ взорвать, от Германии что-нибудь останется?
– спросил я.
– Три четверти территории будет уничтожено, - ответил Игорь Сергеевич.
– А сами немцы, как на эту минную постановку смотрят?
– Пока об этом знают только здесь в Германии, трое: ты, я и начальник штаба. В Москве об этом знают многие, но где будут стоять мины они знать не будут. Опять-таки это должны знать мы. И никто не должен догадаться, чем мы здесь занимаемся, даже немцы или русские, - уже ответил Филипенко.
– Тогда какое же у нас прикрытие?
– Я буду официальным представителем командования группы войск в Германии и своего рода, начальником отдела "М". Игорь Сергеевич, тоже официально мой начальник штаба в отделе, а вот тебе придется переквалифицироваться.
– Опять?
– Ты будешь военным корреспондентом газеты "На страже родины". Так что сможешь свободно разъезжать по всему ГДР. Форма одежды - гражданская.
Мы получили квартиру в "русской зоне" и Катя осталась очень довольной.
– А на работу мне устроиться можно?
– спросила она.
– Я поговорю с Филипенко, может он поможет.
Я выехал в район Д.... Вот и предполагаемая точка установки шахты, но где же начинать строить туннель. Здесь крупное шоссе с отводами дорог, низкие строения и ни одного фабричного корпуса, ни одной высокой трубы.
В небольшой закусочной ко мне бесцеремонно подсаживается господин с большими залысинами и близко посаженными глазами. Мы молча жуем бивштекс и запиваем светлым пивом.
– Вы что-то ищете, молодой человек?
– вдруг спрашивает он, не переставая жевать кусок мяса.
– Хочу заняться бизнесом.
– Зачем же военному корреспонденту, бизнес, - он по-прежнему сосредоточен на куске мяса.
– А откуда вы знаете, что я корреспондент?
– Я все знаю, мне положено знать.
– Если вы знаете все, зачем вы спрашиваете, что я ищу?
– Для того что бы знать все, надо иметь информацию, - теперь он внимательно смотрит на меня.
– И вы можете дать мне ее, молодой человек.