Смерть за смерть. Кара грозных богов
Шрифт:
В другой раз соратник и ближайший друг на вражеский меч напоролся, брюшину ему прорвали. Розмич друга из сечи вырвал, одной рукой самого нёс, во второй связку кишок держал. Лекаря чуть не силой заставил зашить. И три дня у постели раненого сидел. Тот умер, так и не придя в сознание. А меченый воин Олега горевал молча. Долго, почти полгода.
А когда в земле Кореле своих из плена забрали? Глядя на покалеченных людей, даже князь Олег слезу пустил, а уж он, холодный мурманин, в том никогда замечен не бывал. Ещё бы не пожалеть!
Среди них ещё один приятель Розмича был – вместе с самого отрочества, даже кровью побратались. Розмич после три дня ни с кем не разговаривал. Только, встретив отряд корелы, прохрипел что-то и пошёл биться. Олег после объяснил, дескать, подобно северному воину берсеркеру сражался. Как выжил в той схватке – никто не знал. Но как зверь, ни слезинки не проронил.
А тут… Из-за девки… Неужели эта боль сильнее прежних?
Страж капища появился будто из ниоткуда. На нём уже не было белой шубы, только обычная рубаха да порты. Зато в руках старец держал золотую чашу, испещрённую незнакомыми узорами.
Он медленно приблизился к распластанному перед идолом Розмичу, велел отпить. Дружинник ответил пустым взглядом, так и не понимая, что старику понадобилось. После всё-таки хлебнул. И ничего не случилось.
– Вам лучше здесь переночевать, – сказал старец, подойдя уже к Ловчану. – Когда друг твой чуть остынет, приведёшь в мою землянку. Она во-он там.
Дружинник проследил за рукой и в третий раз удивился – как сразу не заметил-то?
Он благодарно кивнул и вынул из-за пазухи глиняную бутыль – то самое вино, что хотели распить после сватовства. Старик взял подарок и беззвучно удалился.
Розмич остыл не скоро. Поднялся с земли, когда солнце уже закатилось, а маленький костерок, разложенный на камне, стал единственным пятном света.
Почему этот костерок горит и не угасает столько времени, Ловчан гадать не стал. Он вообще предпочёл закрыть глаза на все странности. Даже не заикнулся спросить у старца, как тому удалось перемахнуть живую изгородь в один прыжок. Совать нос в чужие тайны – дело опасное и неблагодарное.
– Нас пригласили остаться на ночь, – сообщил он Розмичу, кивнул на землянку.
Друг смотрел безучастно. Он вряд ли расслышал эти слова. Зато когда Ловчан взял за локоть и повёл к жилищу старца, был послушнее овцы.
Отойдя на десяток шагов, Ловчан обернулся. Во тьме истукан казался самим Чернобогом. Но быть такого не могло – в землях словен Чернобога уважают, но капищ в его честь не ставят. Как не ставят идолов богу Локи в землях мурман и свеев. Этим богам среди людей не место.
Жилище старца встретило теплом и светом. Над большим очагом бурлил, исходя парами, котёл. Прежде
«Ай да Жедан! – воскликнул Ловчан мысленно. – Ай да Затея! До чего мужика довели! Да я вас…»
От раздумий оторвал голос старика:
– Веди его сюда.
Розмича усадили на скамью. Стянули сапоги и верхнюю рубаху. Старик притащил кружку с травяным настоем и велел напоить. После тем же отваром обтирали лицо и руки, били по щекам, пытались разговорить.
– Придётся самое сильное дать, – вздохнул старик, извлекая из потёртого сундука маленький глиняный пузырёк.
Ловчан не хотел, но всё-таки позволил напоить друга этой отравой. Ведь, в сущности, какая разница – от горя помрёт или от снадобья незнамо какого жреца?
– А ты кто? – без лишних поклонов спросил Ловчан. Не слишком вежливо, но старик не стал напоминать о приличиях и обычаях.
– Волхв, – отозвался он.
– А что за бог на поляне стоит?
– Велес, конечно. Другим не кланяемся, – усмехнулся старец. – Скажи лучше, отчего твой друг занемог? Беда какая?
– Беда, – признался Ловчан. – Свататься пошёл, да от ворот поворот получил.
Губы старика дрогнули, но улыбка получилась беззлобной. На такую даже Розмич не обиделся бы, если б разглядел.
– Что же, сильно хороша?
– Не без этого. Хотя, как по мне, так самая что ни на есть обыкновенная. Зато он, – Ловчан кивнул на друга, – вишь! Даже убиться готов. Дураку хоть кол теши, а он своих два ставит!
– Ну, убиваться он не хотел.
– А что тогда?
Волхв снова улыбнулся, но в этот раз от его улыбки веяло грустью.
– Не ведал, как с горем своим справиться.
Ловчан фыркнул, ничуть не беспокоясь о том, что Розмич может услышать. Отказ Жедана – штука, конечно, грустная, но не настолько же!
«Да он здоров, как два быка!» – подумал Ловчан.
– В здоровом теле здоровый дух – редкость, – весомо заметил волхв и, углядев ухмылку, продолжил, словно мысли читал: – Зря смеёшься. Знаешь, как порой бывает? Всем кажется, будто дело яйца выеденного не стоит, а для самого оно настолько важно, что даже говорить о нём лишний раз боязно. Даже думать.
– Хочешь сказать, поэтому он от неё, как от чумной, шарахался? И разговорчив был, точно дубовая колода?
– Так.
– А почему же биться за неё не стал? Почему просто ушёл, как в женитьбе отказали?
Волхв бросил взгляд на чёрного от горя дружинника, ответил, помедлив:
– У него и спросишь. Гляди: вот-вот в себя придёт.
– А если он снова? – спросил Ловчан с опаской. – Ну, это… того!
– Он сильней, чем ты думаешь, – усмехнулся старик. – Много сильней…