Смертельная измена
Шрифт:
— Послушайте, — продолжала Магда, — этот билет не для меня, а для моего мужа. Он сейчас на улице ставит машину на стоянку. Очень важно, чтобы он вовремя попал в Рим, потому что у него договоренность о встрече. Поэтому он и не поехал на машине.
— Я не могу этого изменить, — сказала женщина за стеклом и громко вздохнула, что означало, что эта клиентка начинает действовать ей на нервы.
— А можно как-то иначе? — Магда переступила с ноги на ногу и принялась заламывать руки, что служащая железной дороги должна была воспринять как отчаяние. — Может, есть другой поезд, который отправляется в Рим раньше? Может быть, с пересадкой? Что-нибудь ведь должно быть!
— Mi scusi, signora, [7]
И она отвернулась, что означало, что разговор закончен.
— В Италии ничего не работает. Абсолютно ничего! — прошипела Магда, отходя от кассы.
Она могла быть уверена, что продавщица билетов запомнит ее. Потому что, даже если она была того же мнения, что и Магда, она не позволит иностранке — а Магда говорила с явным немецким акцентом — обгаживать свое гнездо.
7
Извините, синьора ( ит.).
Магда осталась довольна собственным выступлением, поэтому спокойно села в машину и поехала домой.
11
Как всегда по вторникам на рынке в Амбре были выставлены пятнадцать различных прилавков: с овощами и фруктами, рыбой, жареными цыплятами, porchetta [8] и колбасами, со сладостями, обувью, верхней женской одеждой, скатертями, постельным бельем, брюками, жилетами, чулками, нижним бельем, ночными рубашками и халатами.
8
Жареный молочный поросенок ( ит.).
Магде захотелось что-нибудь купить. У прилавка с овощами она выстояла очередь и купила головку салата, две головки чеснока, килограмм моркови и один ананас. Возле прилавка с обувью она купила пару сандалий за пятнадцать евро, по которым было четко видно, что тонкие ремешки, если надеть эти сандалии раз пять, обязательно порвутся. И наконец возле прилавка с нижним бельем она спросила легкую летнюю пижаму для мужа.
— А какой размер у вашего мужа? — спросила продавщица.
— Не знаю. Он приблизительно на двадцать сантиметров выше меня и худощавый.
Продавщица дальше не слушала. Она порылась в своих ящиках, вытащила откуда-то с самого низа упакованную в целлофан спальную пижаму и сунула ее Магде чуть ли не в лицо.
— Десять евро, — сказала она. — Если не подойдет, можете поменять на следующей неделе.
Пижама была ужасная. В зелено-желтую клеточку с голубыми полосками. Невозможное сочетание.
Магда помедлила.
— Может быть, ваш муж предпочитает трикотаж? — спросила продавщица. — Тут выбор побольше. За восемь евро.
Магда купила две пижамы из эпонжа: синюю с темно-красной оторочкой воротника и полосками на плечах и оливково-зеленую с коричневыми карманами. Обе пижамы за пятнадцать евро.
После этого она пошла в бар и заказала капучино и aqua mineralle gassata. [9] Вазочку с арахисом, которая стояла на прилавке, она прихватила с собой за столик под белым зонтиком от солнца на пьяцце.
Она медленно пила капучино — даже не пила, а черпала его ложечкой — и за это время успела поздороваться с проходившей мимо продавщицей газет, с парикмахером и со старым учителем, который уже давно был на пенсии и к которому
9
Минеральная газированная вода ( ит.).
— Buongiorno, Maddalena, [10] — вдруг услышала она голос позади себя.
Магда обернулась и увидела Катарину Тасси, хорошую знакомую, с которой она любила поболтать.
— Buongiorno, Katarina! Присаживайся!
Катарина опустилась на стул.
— Моника говорила, что вы опять у нас. И я подумала: дай посмотрю, может, встречу тебя на рынке. Как дела?
— Хорошо, очень хорошо. А у тебя?
— Все великолепно.
Выходит, все так, как она и предполагала. В Амбре уже знали, что Тилльманны снова приехали в Ла Роччу. «О’кей, — подумала Магда, — значит, поиграем в эту игру. Ведь по-другому не получится. И Катарина поможет мне в этом».
10
Добрый день, Маддалена ( ит.).
— Как дела у Йоганнеса?
— Очень хорошо. В воскресенье он на несколько дней уехал к другу в Рим, но в субботу снова будет здесь.
— А когда вы приехали?
— Три дня назад. Наш отпуск только начинается.
— Как чудесно! Значит, мы сможем как-нибудь встретиться?
— Конечно, — любезно ответила Магда.
Катарине было шестьдесят пять лет, и после смерти мужа она уже двадцать лет жила одна в огромном доме с таким же огромным, но добрым и кротким, как овечка, догом по кличке Аттила. Каждый день после обеда она совершала со своим псом двухчасовую прогулку, причем независимо от того, падали ли мухи от жары или мороз был такой, что замерзали камни и кости. Катарина жила в собственном размеренном ритме, который никому не позволяла нарушать, делала только то, что хотела, и была абсолютно счастлива. Пенсии вдовы после утраты мужа вполне хватало на жизнь для нее и ее собаки, к тому же она рисовала акварелью и время от времени продавала эти картины постояльцам, снимавшим первый этаж ее дома на время отпуска.
С Катариной было легко разговаривать: она говорила по-немецки так же хорошо, как и по-итальянски. Магда никогда не спрашивала, кто она, собственно, — немка или итальянка.
Катарина ушла в бар заказать себе эспрессо. Когда она вернулась, Магда спросила:
— Ты уже купила машину?
Катарина покачала головой.
— Нет. «Фиат», который предложил Луиджи, оказался слишком дорогим. Я не думаю, что буду вообще покупать машину. И так можно жить. Во всяком случае, я прекрасно без нее обхожусь.
— В пятницу после обеда я поеду в Монтеварки встречать Йоганнеса. Хочешь со мной? Мы могли бы заглянуть в «Iреrсоор». [11]
Катарина долго не раздумывала. Она никогда не упускала возможности воспользоваться приглашением и проехаться в чужой машине, если нужно было сделать крупные покупки.
— Конечно! С удовольствием! Это очень мило с твоей стороны.
Она встала.
— Во сколько мы поедем?
— Погоди-ка… Йоганнес возвращается в Монтеварки в восемнадцать двадцать пять. Если я заберу тебя в четыре, у нас будет достаточно времени на покупки. И мы сможем спокойно выпить по чашке кофе.
11
«Иперкооп», сеть супермаркетов ( ит.).