Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина
Шрифт:
«Утопиться? — размышлял Симпомпончик. — Но до чего ж я буду уродлив, если тело найдут! Тьфу!.. Пригоршня снотворного? Черт, как хочется жить! Черт?.. Как легко все решалось в сказках. Продаешь душу черту, живешь на всю катушку, а на остальное наплевать!..»
— Душу не покупаю! — визгливый голос послышался внезапно за спиной бандита. — Такой мерзав-ав! — ав! — мерррзавец нужен мне живым! Трусливый, жадный, кровав-ав! — рр-гав!!! — голос захлебнулся в лае.
Чарли стремительно развернулся вместе с креслом. Пальцы его сжимали тяжелый
Фигура не сдвинулась. Более того — на кремовом костюме незнакомца не обнаруживалось и следа от выстрелов. Ошеломленный Симпомпончик понюхал дуло, скривился и, пряча оружие, наконец-то оглядел незваного гостя.
Тот был одет безукоризненно элегантно — дорого и неброско. Лицо его казалось заурядным сначала, но при ближайшем рассмотрении обнаруживало странное сходство с собачьей мордой. Толстый, чуть лиловатый нос, сильно выдвинутая вперед челюсть, рот до ушей с чересчур темными губами. Серые влажные кудри выбивались из-под шляпы. Лишь глаза были явно не собачьи — белые, бешеные, с мутью в зрачках.
Пришелец вытянул руку перед собой, ладонью вниз, и золотой дождь посыпался на палубу. Куча монет быстро росла. Чарли укусил себя за палец, охнул от боли и, нагнувшись, подобрал желтый кругляш, подкатившийся к ногам.
— Французские луидоры, — определил он. — А в шляпе у вас, конечно, кролик и в желудке у него бриллиант с мой кулак?
— Хва-ав!.. перестань паясничать, — теперь незнакомец тщательно подбирал слова. — Наши интересы сходятся на некоторое время. Будешь послушен, я решу все твои проблемы и в придачу набью золотом до крыши ваш дурацкий небоскреб.
Чарли следил за прессой, знал о последних невероятных событиях в Нью-Йорке и охотно поверил в новое чудо. Опытнейший пройдоха, он почувствовал несомненную связь между главной сенсацией мира и невозможным, казалось, появлением на яхте «собачьего сына» — так Симпомпончик мысленно окрестил пришельца.
— Я собираюсь выкрасть двух девчонок из отеля Гринпис в Нью-Йорке, — заявил незнакомец без предисловий. — Ты читал газеты, все, что нужно, знаешь. План мой, исполнение в основном мое, но для некоторых деталей мне нужен ты и твои люди. Понятно?
Чарли расхохотался.
— А русский Кремль не хотите стащить втихаря? По-моему, больше шансов. Этих матрешек охраняет, считай, вся планета.
«Собачий сын» быстро пригнулся, заглядывая в глаза бандита, и Чарли взвыл от дикой непереносимой боли.
— У тебя нет выбора, — медленно говорил пришелец. — Есть лишь счастливый шанс, подаренный мной. Будущий великий король картоморов, я улечу из этого позорного мира. Ты же останешься, и тронуть тебя не посмеет никто. Бросай на ветер свои глупые миллиарды — их хватит тебе до скончания дней. Слушай и повинуйся!
— Слушаюсь, сэр. — запекшимися губами прошептал Симпомпончик.
— Ты никто! — заклинал незнакомец. —
Глава третья
Игры взаперти
— Мог бы послать вместо себя кого-нибудь! — Лиза окончательно разъярилась. — Вот это каникулы! Сидим в коробке третий день, как чертики на пружинках. Лично я две недели не выдержу!
— Он же обещал, Лизочек! — увещевала Фантолетта. — Дать слово и не сдержать — такое в Волшебной стране не принято. Рыцарь чести!.. — прекрасные глаза феи затуманились дымкой воспоминаний.
— Помните тридцать девятый год, Мурлыка Баюнович?.. Высадка Звездных Чурбанов. Наш Пиччи-Нюш во главе фантазильского войска. Сражение в Турахтиновом болоте. Измена. Мышелюб-Злопыхатель со своим отрядом двухпросветных переметнулся к Звездным. Битвы, окружения, атаки. и наша светлая, заслуженная победа.
— Ну, еще бы! — загудел дракон. — Мышелюб перед превращением в осиновый пень клялся в своей невиновности. И лишь один Печенюшкин поверил ему, настоял на отсрочке казни и обещал докопаться до истины. Чего ему это стоило! Расследование зашло в тупик. Волшебный совет чуть не изгнал Пиччи из Фантазильи. И все же наш герой, рискуя жизнью, добился своего. Горнилла, фея огненной воды — это ее предательство и злые чары едва не заставили нас погубить невинного.
В этот раз Лиза не поддавалась на романтику.
— Пол о'Мойкин приезжал, солист «ремонтов», — не пустили! Чарли Бимбом, художник, умолял позировать — не пустили! Клуб девочек-скаутов из Балтиморы — фиги с две! Клуб бабушек-туристок русского происхождения — четыре фиги!..
— Ли-иза! Какие выражения! — проскрипела Неровня, воздев к небу морковные руки. — Тебя НЕМЕДЛЕННО надо начать перевоспитывать! И ОТДЕЛИТЬ от сестренки, чтобы она не наслушалась грубостей.
— Что, на нас с Аленкой свет клином сошелся? — продолжала возмущаться Лиза. — Лучше бы ловили Очистка вашего дурацкого! Всех детей на земле все равно не охраняют. Он запросто может еще кого-нибудь украсть!
— Вполне резонно! — поддержал Глазок, слушавший девочку с явным одобрением. — У малышек каникулы. Гулять, так гулять! — в глазах его зажегся бесшабашный огонь. — Я против запретов! Либо мы справимся с колдуном и вне этих стен, либо и здесь не совладаем.
— Печенюшкин же велел не выходить, — тихо, баюкая Кожурку, вмешалась Алена. — Надо слушаться. Здесь он все заколдовал, а там нет. Даже тигров крадут, — вздохнула она. — Папа говорил, есть фильм «Украдительница тигров».
— Укротительница! — поправила Лиза. — Это дрессировщица, она зверей делает послушными, чтобы с ними в цирке выступать. Темнота ты, Ленка! Мне за тебя стыдно.