Смертельная скачка
Шрифт:
— И встретить его вечером в воскресенье?
— Да. В воскресенье вечером, когда он не прилетел с обычным рейсом, я ужасно забеспокоилась, потому что подумала, что он здесь, в Норвегии, упал и получил травму. Я позвонила Гуннару Холту... Но он сказал, что Боб не падал, что он победил на фаворите и участвовал еще в двух заездах. Гуннар считал, что Боб, как и планировал, успел на самолет. Тогда я снова позвонила в аэропорт. Когда я звонила им раньше, они сообщили, что самолет приземлился вовремя. Я попросила их проверить, и они проверили.
— Неужели он не понял, что я несерьезно грозилась оставить его? Ведь я люблю его. Не мог же он бросить меня, не сказав ни слова?
Похоже, что именно так он и сделал.
— Давно вы женаты?
— Около двух лет.
— Дети?
Она посмотрела на свой коричнево-белый клетчатый живот и показала на него, взмахнув тонкими длинными пальцами:
— Это наш первый.
— Финансы?
— О, с этим все в порядке.
— Что значит в порядке?
— Прошлый сезон для Боба был удачный, мы немного отложили. Конечно, он любит хорошие костюмы и красивую машину... Но ведь это все жокеи любят, правда?
Я кивнул, хотя и больше знал о заработках ее мужа, чем она, потому что заранее проверил их доходы в отделе, который занимался сбором и распределением гонораров жокеев. Боб Шерман зарабатывал прилично, но недостаточно для образа жизни, какой они вели.
— Боб любил сочинять планы, как быстро заработать большие деньги, но мы никогда много не теряли. Я вечно отговаривала его, потому что я совсем не игрок, понимаете?
Я решил сделать паузу после этого откровения, а потом спросил:
— Политика?
— Что вы имеете в виду?
— Интересовался ли он коммунизмом?
— Боже милостивый, нет. — Она вытаращила на меня глаза.
— Был ли он борцом за мир, за экологию, за права сексуальных меньшинств, ну что-то в таком роде? Она даже засмеялась.
— Боб гроша бы ломаного не дал за политику или политиков. Он считал, что все они одинаковые: мыльные пузыри и лицемеры. Почему вы задаете такой необычный вопрос?
— У Норвегии общая граница с Россией, — пожал я плечами.
Ее удивление открыло мне, что она не знает ни географии, ни собственного мужа. Боб не такого сорта человек, чтобы променять хорошие костюмы, красивую машину и увлекательную работу на тусклое существование в тоталитарном государстве.
— Он упоминал о друзьях, с кем познакомился здесь?
— Я встречалась почти с каждым, о ком, насколько помню, Боб говорил. Я все спрашивала и спрашивала у них... у Гуннара Холта и его конюхов, у мистера Кристиансена, у владельцев... Единственный, кого я так и не нашла, это сын одного из владельцев. Мальчик по имени Миккель. Боб упоминал о нем раза два. Он сейчас куда-то уехал, вроде учиться.
— Были ли у Боба перед этим какие-нибудь неприятности?
— Какого рода? — Она выглядела несколько ошарашенной.
— С букмекерами?
Она отвернулась, и я дал ей время
— Нет, — нерешительно проговорила она.
— Вам лучше сказать мне, потому что я все равно узнаю, но вы можете ускорить дело.
Теперь она опять повернулась ко мне лицом и взволнованно, будто защищаясь, заговорила:
— Обычно он делал ставки только на ту лошадь, на которой сам выступал. В большинстве стран это считается законным.
— Меня его игра в тотализатор интересует только с одной точки зрения: имеет ли она какую-либо связь с исчезновением Шермана. Угрожал ли ему кто-нибудь?
— Ox! — безнадежно воскликнула она, будто только сейчас поняла, что это и есть причина, по какой Боб украл сравнительно небольшую сумму и сломал себе жизнь. — Он никогда не говорил... Да он никогда бы и не сказал мне. — Она сглотнула. — Полиция спрашивала меня, не шантажировал ли кто-нибудь Боба? И я ответила, что нет, конечно, нет... Но он бы скрыл от меня, чтобы не тревожить... Поэтому как я могу с уверенностью ответить? О господи, хоть бы он написал мне.
Глаза наполнились слезами, капельки скатывались по щекам вниз, она не замечала и не вытирала их, и через несколько секунд слезы высохли. За последние три недели, подумал я, она наплакалась на всю оставшуюся жизнь.
— Вы сделали здесь все, что могли, — сказал я. — А теперь вам лучше вернуться вместе со мной в Англию. Я вылетаю в понедельник во второй половине дня.
— Вы так быстро уезжаете? — В голосе прозвучало удивление и разочарование. — Но вы же не найдете Боба до понедельника.
— Вероятно, не найду. Но у меня во вторник встреча, которую я не могу пропустить. Наверно, будет разумнее, если я вернусь позже. Но вам лучше ждать результата поисков дома.
Она долго молчала и наконец тихим, усталым, безнадежным тоном произнесла:
— Хорошо.
Глава 5
Из-за мании преследования у Арне постоянно возникали ненужные трудности. Он то и дело оглядывался, путал следы, чтобы никто не догадался, куда он идет. Чего он боялся в веселой, румяной от холода толпе, спешившей на Большие национальные скачки, знал, наверно, только его психиатр. Но, как всегда бывает, страдали от этого комплекса его друзья.
К примеру, он не захотел выпить стакан вина в уютном приветливом баре, где в камине горели королевской красоты бревна. Вместо этого в тонких кожаных ботинках и с посиневшими ушами Пер Бьорн Сэндвик, Арне и я маршировали взад-вперед по холоду, причем Арне чуть не вывихнул шею, выглядывая машины с аппаратурой прослушивания. Непонятно только, какую пользу мог кто-нибудь извлечь, подслушав наш разговор. Но Арне, видимо, лучше знал неприятеля. Зато есть надежда, философски подумал я, что в этот раз нас не раздавит катер.