Смертельно опасны (антология)

Мартин Джордж Р.Р.

Ее героиня Раиса Степанова, советская летчица времен Второй мировой, исполняет свой долг, постоянно рискуя жизнью.

Раиса Степанова

Дорогой Давидка!

Если ты это читаешь, то меня уже нет в живых. Надеюсь, что погибла я с честью, в бою с фашистами: мне часто снится, что пропеллер моего «Яка», когда я под ним прохожу, падает и отсекает мне голову. Все изображают скорбь и хихикают втихомолку. Мне-то, конечно, уже все равно, но дело в принципе. И Героя

за это не дадут, правильно? В общем, сделаем вид, что я погибла со славой.

Скажи папе с мамой, что я с радостью отдала жизнь за них, за тебя с Ниной, за нашу Родину, как готов отдать каждый из нас. И если уж умирать, так в воздухе. Не грусти обо мне.

Твоя Раиса.

– Взлетаем, Райка! – позвала Инна снаружи. – Давай скорей!

– Минутку, – откликнулась Раиса, дописывая.

P. S. Моя ведомая, Инна, очень огорчится, если меня убьют. Будет думать, что это ее вина, что она меня не прикрыла. А это неправда, потому что она отличный пилот. Ты уж постарайся утешить ее, если будет возможность. Она рыжая и должна тебе понравиться. Ты ей тоже нравишься (я держу в блиндаже твою фотографию). Пусть поплачет у тебя на плече, это так романтично.

– Раиса!

Она сложила письмо треугольником, надписала фамилию, номер полевой почты и сунула под одеяло на своей койке: если она не вернется, Инна найдет и отправит. Схватила куртку, шлем и побежала вместе с ведомой на летное поле.

Они, как обычно, вылетели в патруль. Раиса дышала медленно, чтобы успокоить сердце и придать уверенность руке на рычаге.

– На двух часах, Рая, – сказала Инна по радио – Раиса и не глядя знала, что та идет позади справа.

– Вижу. – Раиса прищурилась, глядя, как в небе возникают все новые самолеты. Немецкие разведчики летали поодиночке или попарно, но тут была целая эскадрилья.

Они вырисовывались все четче – двойные пропеллеры, вздернутые носы, длинные фюзеляжи с черными крестами.

– «Юнкерсы»! – сказала Раиса. – Бомбить полетели!

Она насчитала шестнадцать штук, а целью могло быть что угодно: места расположения войск, базы снабжения, железнодорожная станция. Сопротивления на этом участке они явно не ожидали.

– Что делать будем? – спросила Инна.

Вступать в бой при таком раскладе было просто смешно, но что им еще оставалось? Пока 586-й полк поднимет свои истребители, немцы уже отбомбятся.

– Атакуем, что же еще.

– Пошли!

Раиса отжала рычаг. Мотор взревел, «Як» рванулся вперед. Оглянувшись, она убедилась, что Инна тоже не отстает.

Она направила самолет прямо в середину вражеской эскадрильи. Бомбардировщики росли на глазах, заполняя собой все небо, и оба «Яка» вышли на линию огня очень быстро.

«Юнкерсы» будто ветром разметало: крайние пытались уйти, средние набирали высоту или, наоборот, пикировали. Русские истребители явились для них полной неожиданностью.

Раиса взяла на прицел тот, что шел прямо перед ней, и обстреляла его из 20-миллиметровой пушки, но чертов «юнкерс» ушел.

Над самой ее кабиной

прошла ответная очередь. Она сделала вираж вверх и вправо, избегая столкновений: маневрировать в такой толчее было не так-то просто. Им с Инной нужно было всего лишь помешать этой группе выйти на цель, но сбить одного-двух тоже не повредило бы. Главное было остаться в живых, иначе какая от тебя польза.

Вражеский стрелок снова дал очередь, но тут застрочила другая пушка, и Раиса уловила краем глаза огненный шар в небе: это рванул бензобак одного из «юнкерсов». Пилот пытался выровнять свой дымящий бомбардировщик, но самолет сорвался в штопор, и все было кончено.

– Есть! Попала! – завизжала Инна, впервые сбившая немца.

– Поздравляю. Всего пятнадцать осталось.

– Обнадежили, Раиса Ивановна.

Трудно было поверить, что с начала боя прошли считанные секунды. Долго они не протянут: боезапас кончится, не говоря уже о горючем. Скоро им с Инной придется уходить, но несколько выстрелов в запасе у них еще есть.

Раиса заложила крутой вираж к очередному «юнкерсу», слишком медленно набиравшему высоту. Нервы натянулись, и ею управлял скорее инстинкт, чем разум. Она нажала на спуск, не успев как следует навести прицел, но успешно продырявила немцу мотор и крылья и поняла, что ему конец.

Под восторженные поздравления Инны Раиса наметила себе новую цель, благо недостатка в них не было. Оба истребителя находились в плотном окружении, но боевой азарт не оставлял места страху.

Еще немного, и «юнкерсы», снизившись на пятьсот метров против прежнего, попытались восстановить строй. Эх, посадить бы их всех, вот было бы здорово! Но нет, они уже уходили вбок.

Из брюха головной машины посыпались бомбы, все остальные сделали то же самое. Бомбы падали на пустой лес, никому не причиняя вреда: истребители добились желаемого.

Избавившись от лишнего груза, «юнкерсы» в ускоренном темпе повернули обратно на запад. Сегодня они никого уже не убьют.

– Домой, Инна, – сказала Раиса.

– Есть.

– Уже трех сбила, Степанова. Еще два, и ты ас.

– Трудно было промахнуться, только выбирай, – поскромничала сияющая Раиса. Инна, которой засчитали первого немца, слегка закатила глаза: посадив свой «Як», она первым делом кинулась обнимать ведущую. Два «юнкерса» сбили, а сами целы! Что еще нужно для счастья?

Гриднев, их молодой командир, просматривал машинописную сводку.

– Они летели на станцию, где грузился в эшелон батальон пехоты. Вы много жизней спасли.

Еще того лучше. Может, там и Давидка был? В следующем письме Раиса ему похвастается.

– Служим Советскому Союзу!

– Молодцы, девушки. Можете идти.

И они побежали к себе в мужских, больших не по мерке комбинезонах.

В блиндаже их было около десяти, и он, если прищуриться, мог показаться почти уютным: железные кровати, шерстяные одеяла, беленые стены. Летом у них стояли букеты полевых цветов в банках, но без солнца цветы быстро вяли. За год постоянных переездов девушки привыкли ко всему: крысам, насекомым, бомбежкам. Не замечать всего этого и любоваться цветами учишься быстро, иначе с ума сойдешь.