Смертельное наследство
Шрифт:
Доктор кивнул и сказал, что сможет это устроить, коли таково желание мэра.
Ромуальдес признался, что ожоги у него на руке образовались под воздействием кислоты: случайно разбилась бутылка, когда он пытался достать что-то с верхней полки в гараже. Доктор спросил его, как называлась кислота, на что мэр ответить не смог и лишь пожал небрежно плечами: мол, это не имеет значения. Однако собственная мысль посетить столицу в медицинских целях ему понравилась. Завтра он встретится с де ла Крусом и предложит ему разбираться с кредиторами, повторив обещание Моралеса: на следующей неделе деньги будут обязательно. Потом Ромуальдес созовет собрание полицейских, на что имеет теперь весьма веские причины.
Утром мэр принял двойную дозу болеутоляющего, надел свой лучший льняной костюм и навестил кабинет доктора Пальмиро, который наложил на раны свежую повязку, сделал необходимые инъекции, а также позвонил в госпиталь в Боготе, чтобы зарезервировать ему отдельную палату. После этого мэр поехал на работу и пригласил к себе в офис де ла Круса. Последнему не улыбалось разговаривать с разозленными кредиторами в одиночестве, но спорить с предписаниями медицины не приходилось, тем более свидетельство серьезной травмы, полученной Ромуальдесом, находилось у него перед глазами. И все же адвокат не мог отделаться от мысли, что под бинтами скрывается вполне здоровая рука, и решил прояснить этот вопрос, позвонив чуть позже под благовидным предлогом доктору Пальмиро.
Потом перед Ромуальдесом встала наиболее серьезная проблема дня: договориться с начальником полицейских сил. Этот офицер происходил из другого, нежели Медельин, города, на дух не переносил мэра, и его убеждения насчет возможных серьезных беспорядков в связи с невыплатой зарплаты не разделял. Мэр сказал, что, как законно избранный глава города, имеет полное право обратиться ко всем полицейским, дислоцированным в Медельине и вокруг него. И коль скоро начальник полиции данное право оспаривает, он, мэр, пожалуется на него министру внутренних дел, причем сделает это лично, так как направляется в самое ближайшее время в Боготу на лечение.
Всю первую половину дня Ромуальдес внушал офицеру мысль о серьезности своих ран, требовавших лечения в столичной клинике, и неоднократно намекал, что если в его отсутствие лишится жизни хотя бы один человек, отвечать за это придется начальнику полиции: муниципалитетом против него будут выдвинуты обвинения в преступной халатности и непринятии мер, направленных на предотвращение беспорядков.
Наконец начальник полиции сдался и согласился на проведение общего собрания сил правопорядка около шести часов вечера. Так и быть, он позволит этому жирному борову произнести речь перед личным составом, после чего сам проводит его до аэродрома, дабы убедиться, что Ромуальдес действительно улетел в Боготу. Ну а в отсутствие мэра он, начальник полиции, сможет делать то, что считает нужным.
К полудню Ромуальдес уладил все вопросы, после чего поехал домой. «Чтобы немного отдохнуть и превозмочь боль, не выставляя напоказ своих страданий», — торжественно объявил он, прежде чем сесть в машину. По пути домой мэр, однако, позволил себе расслабиться и даже горделиво улыбнулся при мысли о собственной предусмотрительности. В самом деле, мало нашлось бы людей, которые, оказавшись в столь плачевном
Если Роблес и нанятые гринго киллеры сделают свою работу, Моралес станет хладным трупом, когда мэр будет ехать в аэропорт. И тогда никто не сможет обвинить его в крушении грандиозного плана по застройке Медельина. Он же получит возможность публично осудить Моралеса за торговлю наркотиками и опровергнуть все обвинения в собственной причастности к его деятельности. С другой стороны, если дону Карлосу удастся выжить и убить Роблеса, что ж, так даже лучше. Через неделю фонд получит деньги, строительство возобновится, а героизм городского лидера, поставившего долг выше собственных телесных страданий, станет предметом всеобщего обсуждения и восхищения. Он лично позаботится об этом.
Ко всему прочему теперь у него имеется пятьдесят тысяч долларов в Майами, а в скором времени на его счет должны поступить еще пятьдесят. После смерти Моралеса американцам придется основательно раскошелиться, поскольку им, без сомнения, понадобится свой человек в руководстве такого беспокойного города, как Медельин. Но что бы ни случилось, мэр постарается находиться подальше от этого места всю следующую неделю.
Приехав домой, он сразу же перезвонил в свой офис и попросил секретаршу заказать ему два билета на вечерний авиарейс до Боготы. Мэр не видел причины, почему Алисия не может лететь вместе с ним.
Арчер и Харпер слишком долго на Кенсингтон-сквер не засиживались. Когда прошло четверть часа и Клейтон не приехал, они подождали еще пятнадцать минут, а потом еще десять, после чего пришли к выводу, что банкир так и не объявится. Арчер позвонил в управление и потребовал прислать патрульную машину, с тем чтобы она дислоцировалась рядом с домом Клейтонов, а также вооруженного полицейского для дежурства внутри помещения. Управление выполнило оба требования, причем для дежурства в доме была задействована женщина-полицейский из охраны дипломатического корпуса, в обязанности которой входило неотлучно находиться при няньке и детях. После этого оба офицера правоохранительных сил отправились в центральный полицейский участок Уэст-Энда на Сэвил-роу.
Там их провели в большую камеру на первом этаже, где содержался Ричард Суини. Офицер, арестовавший его, сообщил, что американец отказался что-либо подписывать или давать какие-либо объяснения без своего адвоката.
Арчер расположился на деревянной скамейке напротив задержанного, Харпер же продолжал стоять, скрестив на груди руки и привалившись спиной к двери. Старший инспектор рассказал Суини о похищении Кэролайн и некоторое время наблюдал за его реакцией. Без сомнения, эта новость шокировала Суини. Потом Арчер сообщил, что они идентифицировали похитителя как некоего Антонио Салазара, каковое известие, казалось, вызвало у Суини еще большее потрясение. При всем том он продолжал хранить молчание относительно сути дела и лишь заявлял о своей невиновности. Когда адвокат говорил, слова из его уст выходили решительные, твердые и бескомпромиссные, но дрожь в голосе выдавала владевший им страх.
— Я говорил раньше и скажу снова: я приехал в Лондон только для того, чтобы обсудить важное дело с моим клиентом Томасом Клейтоном. Я ничего не знаю о похищении и об Антонио Салазаре за исключением того, что это сын одного из клиентов моей фирмы. Ну а теперь я повторю в десятый уже, наверное, раз, что хочу видеть своего адвоката и что к сказанному выше мне прибавить нечего.
— Вы хотите видеть какого-нибудь конкретного адвоката? — осведомился Харпер.
— Дайте мне телефонную книгу, и я скажу вам.