Смертельное танго
Шрифт:
— Я тебе уже сказала, что нужно делать. Дай своему Оборотню возможность принимать самостоятельное решение, не души своей заботой. Пройдет время, и он сам тебя позовет.
— А вдруг не позовет? — Ладони взмокли, стоило только подумать о том, что случится, если она больше никогда не понадобится Даниле.
Тетя пожала плечами, сказала неожиданно жестко:
— Если не позовет, значит, он — не твоя судьба.
— Он — моя судьба!
— В таком случае тебе нечего бояться.
Прошел
Значит, Элеонора, как всегда, права: ее Оборотень не маленький мальчик, со всеми проблемами может справиться сам. Может, и справляется. Пришло его время принимать решение и делать выбор, а ее выбор — не мешать ему. Сложный выбор, мучительный, но по-другому никак.
Селена и не мешала. Работала как каторжная, отдыхала как могла, медленно, день за днем, приучала себя к мысли, что Данила больше не позвонит никогда, заставляла себя привыкать к постоянной боли. Душа может болеть так же сильно, как и тело, — теперь она это точно знала. И жить без Оборотня тоже можно: продираясь через череду серых дней, словно от паутины, отмахиваясь от тоски, заставляя себя не думать и не вспоминать, пытаясь научиться смирению…
Она смирилась. Заставила себя смириться. Она сделала все, что от нее зависело. Пусть дальше сам… Надо только отдать ключи… И забрать свои вещи… Потом когда-нибудь… когда не будет так больно…
— Я уеду, — сказала она однажды Элеоноре.
— Куда?
— Куда-нибудь, где тепло. Может, снова в Индию.
— Поезжай. — Элеонора не стала ее отговаривать, она всегда знала, что нужно ее любимой племяннице.
К месяцу жизни без Оборотня прибавилось еще две недели. Селена отогрелась, загорела, убедила себя, что забыла…
Теперь об Оборотне напоминал только медальон. Медальон нагревался на солнце, немилосердно жег кожу, но она его не снимала. Зачем? Кто его теперь увидит?..
Родина встретила Селену холодом и слякотью. Хоть не сходи с трапа, хоть снова убегай в вечное индийское лето. Она бы и сбежала, если бы не Элеонора. Тетя приехала встречать ее в аэропорт. Элеоноре было плевать на ненастье. В отличие от Селены, она была по-настоящему сильной женщиной.
— Привет! — Селена поцеловала тетю в холодную щеку, поздоровалась с соседом Андрюшей. — Ну, зачем ты приехала в такую погоду?
— Да вот решила развеяться, а Андрюшенька любезно согласился отвезти меня в аэропорт. — Кончиками пальцев Элеонора коснулась ее лица. — Как отдохнула, девочка?
— Хорошо отдохнула. Наверное…
— Вот и замечательно! — Тетя проигнорировала
— Данила?.. — Дорожная сумка выпала из рук, прямо в лужу. Ее тут же подхватил сосед Андрюшенька, стряхнул грязные капли. — Когда? — Ненастье больше не казалось мучительным и враждебным, и Индийский океан не манил белоснежными пляжами. Ей звонил Данила!
— Вчера вечером. Я сказала, что ты сегодня прилетаешь.
— А он?
— А он обещал перезвонить попозже.
— Когда?
— Девочка, ну откуда же мне знать? — Элеонора многозначительно усмехнулась. — Может, сегодня, а может, завтра…
Данила не позвонил ни в тот день, ни на следующий, ни неделю спустя. Мобильный, с которым Селена не расставалась ни на минуту, молчал. Элеонора тоже ничего не говорила, словно и не было этого разговора-обещания, словно никогда и не было в Селениной жизни Оборотня. Может, и так. Она не станет звонить сама. Она его отпустила…
Свой день рождения Селена решила не отмечать. Так, посидели на работе в конце рабочего дня в узком профессиональном кругу, выпили шампанского, закусили тортом и привезенными из Индии сладостями, поговорили о жизни и разошлись. Кажется, и сидели-то недолго, но в хорошей компании время летит быстро. Когда Селена вышла на крыльцо центра, часы показывали уже половину десятого вечера. Всего на мгновение, на какую-то долю секунды, она задумалась, как бы сложился этот вечер, если бы она не послушалась Элеонору, если бы не отпустила Оборотня.
Не знала она, как бы он сложился, не случалось в их с Оборотнем жизни совместных праздников. Совместные будни случались, а вот с праздниками как-то не выходило. Наверное, это тоже один из показателей неправильности их отношений. Или показатель отсутствия отношений…
Порыв ветра швырнул в лицо горсть колючего снега, волчком завертелся у ног. Холодно. Да и поздно. Нужно вызвать такси…
Селена еще не успела набрать номер, как мобильный в ее руке ожил. Звонил Данила, и она тут же забыла и о холоде, и о ветре, и о такси.
— Привет!
Девушка снова не узнала его голос, словно разделяли их не два месяца, а целая вечность. Словно и не было его в ее жизни.
— Привет. — Ей бы радоваться, а сил нет…
— Мерзнешь?
— Мерзну, а откуда ты…
— Тогда беги быстрее к парковке.
— К какой парковке?
— К той, что у реабилитационного центра.
Вот так все просто. Она умирала, боролась с собой и с миром, а он появился, сказал «привет», и боль прошла.
На парковке стояло пять машин. Ближайший к ней автомобиль приветственно моргнул фарами. Селена замерла в нерешительности.