Смертельные искушения

Джеймс Элисон

остановился, едва не проскочив на красный свет.

– Блин.

Нико рассмеялся. Этот мужчина не понимает, каким становится

сексуальным, когда вот так вот смеется: голова откинута, обнажая смуглое горло, черные волосы переливаются шелком.

– Наверное, тебе нужно придерживаться правил дорожного движения, -

посоветовал он.

– Скорее всего. – Патрисия быстро скосила глаза на соски, но нет, они и не

думали расслабляться.

Только девушка тронулась с места, как уловила на заднем

сидении шорох. Подобно морскому божеству, поднялся Андреас и, наклонившись

вперед, оперся мускулистой рукой на переднее сиденье.

– А как ты смотришь на то, чтобы после него то же проделать и со мной? –

спросил он.

Патрисия задохнулась и снова резко нажала на тормоза.

– Дерьмо. А я-то думала, что ты спишь.

Голубые глаза Андреаса оценивающе смотрели на нее в зеркальце заднего

видения.

– Ты ошиблась.

Нимало не смущенный, Нико покатывался со смеху.

– Вот видишь? – сказал он, сплетая пальцы вместе. – Запутанные.

ГЛАВА 8

НИКО провел оставшуюся половину поездки под впечатлением от

фантазий Патрисии, пока не стал опасаться за целостность молнии на джинсах.

Мужчина чертовски хорошо понимал, что сними он с нее брюки, как и описывал, то нашел бы Патрисию гладкой, влажной и жаждущей его.

Добравшись до пункта назначения, он непременно вознаградит ее, поласкав

точно пропитанную медом плоть, пока она не содрогнется от разрядки. Патрисии

необходимо кончить, и Нико поможет ей в этом.

Мужчина подозревал, что жажда ласки вызвала у Патрисии бессонницу.

Она стеснялась этого, но уже продемонстрировала ему некоторые свои потаенные, но тем не менее готовые вырваться на свободу, фантазии.

Нико даст понять, что нет ничего неправильного в высвобождении

запретного. И прежде чем все закончится, он обучит ее всему, а если

эмоционально Патрисия не ответит, то Нико удовлетворится тем, что оставил в

глубине ее души частичку себя. Это все, что ему дозволено иметь.

Патрисия забронировала им номер, в плату был включен завтрак на

холмах, откуда открывался вид на город. Гостиницу окружали деревья, листва

которых в сентябре приобрела янтарные, оранжевые и багряные цвета. Воздух

был холодным, но не пробирал до костей. Красотища.

Патрисия забронировала два номера: один для себя, второй для Андреаса и

Нико. Владелица гостиницы - миссис Блэйк, умная женщина с короткими седыми

волосами, воодушевленно провела экскурсию. Здание датировалось

девятнадцатым столетием, и Патрисия озиралась вокруг, ощущая ауры всех тех

людей,

которые некогда здесь побывали.

– Я отвела твоим мальчикам комнату Хелен Монро, - сказала миссис Блэйк.

– Она была первой владелицей дома. Если услышите ночью какую-то возню, не

беспокойтесь. Дом с привидениями.

Нико увидел, как губы Патрисиии подергиваются, и она отвернулась. Он

задумался, не из-за того ли, что его леди знала наверняка, есть ли в доме

привидения, или причина – их крохотная хозяйка, называющая его и Андреаса

«мальчиками».

Патрисия разместилась вместе с привезенными с ней кошками, благо, что в

гостинице это разрешалось.

– Исида, Рыжая Китти не привыкли ночью оставаться в одиночестве, -

пояснила девушка.

Неподалеку со скучающим видом, хотя и настороженно, сидел Персик -

местный котяра, толстый, серый и с оранжевыми глазами. И все же животное

снизошло до того, чтобы подойти и потереться мордочкой о ногу Андреаса. Исида

и Рыжая Китти, пока все готовились идти в Корнелл на встречу с доктором

Тримбл, тоже ластились к перевертышу.

С египтологом они встретились в крошечном офисе, расположенном в

здании из красного кирпича в центре кампуса. Ребекка Тримбл была моложе

Патрисии, где-то наверно лет двадцати пяти, с золотисто-каштановыми волосами, непривлекательно зачесанными от лица назад. Одежда бесформенная и

мешковатая, лицо не накрашено.

Нико гадал, сознательно ли она пытается сделать себя столь

непривлекательной, и зачем. Изящно вылепленных черт лица или нежно-карих

глаз скрыть у нее не получилось, однако хмурый взгляд, которым она их одарила, был строг почти до грубости.

– Времени у меня немного, - заявила она. – На что вы хотели бы, чтобы я

взглянула?

Патрисия положила на стол папку с фотографиями. Доктор Тримбл

склонилась над столом, ее просторная блузка открывала шею, и раздраженный

взгляд исчез бесследно.

– Откуда они у вас?

Патрисия стала описывать остракон, Ребекка слушала, и оживление

придало ей привлекательность. Льдисто-голубые глаза Андреаса следили за

каждым движением женщины взглядом "хищник оценивает добычу".

– Согласна, остракон относится к эпохе Птоломея, - проговорила Ребекка, когда Патрисия закончила.
– Но вот текст на нем древней. Здесь я вижу ссылки на

богов, о которых к греческому владычеству уже в значительной степени забыли.

Надпись, вероятно, скопирована с более старого источника, и бьюсь о заклад, что

переписчики даже не понимали, что она означает.