Смертельные искушения
Шрифт:
чокнусь.
Губы Андреаса скривились.
– Я-то думал, у тебя классы, которым нужно преподавать.
– Так и есть, но недельку я могу прогулять. Скажу, что напала на горячий
след пропавшего артефакта; людям понравится это.
– Должна с ней согласиться, - сказала Патрисия. – Мек тоже хочется узнать.
– Нет, - соскочив, гневно вспылил Нико. На мгновение в его глазах
мелькнула опасная сущность скрытого внутри полубога, бессмертного создания, наделенного
– Это чертовски опасно. Дионы могут вас убить. И я не позволю вам умереть
только лишь потому, что вам с бухты-барахты захотелось удовлетворить
любопытство. А ты, Патрисия, черт тебя дери, отправляешься домой.
– Как послушная маленькая девочка? – невинно поинтересовалась
Патрисия.
– Если мы с Ребеккой хотим поехать в Каир, то так и сделаем. У нас есть
паспорт и деньги, и мы – взрослые женщины.
Глаза Андреаса полыхнули жарким пламенем.
– Почему бы не показать, что мы делаем со строптивыми?
Патрисия увидела, как джинсы Нико, невзирая на то, что в его глазах еще
теплился гнев, натянула эрекция,.
– Ты имеешь в виду порку? Ну, даже и не знаю. Это может доставить
слишком много удовольствия.
В горле Патрисии пересохло. У Нико и Андреаса самый любимый аргумент, чтобы склонить их на свою сторону – это секс. Если Нико связывал Патрисию
шелковыми шарфами, ему нравилось шлепать ее по голой попке…
Она отодвинула мысли о восхитительных фантазиях на задворки сознания.
Нико, скорее всего, подчинит её сексуальными играми, а потом, когда она крепко
уснет, они с Андреасом, бросив их с Ребеккой, дадут стрекача.
Ни черта она этого не допустит. Необходимо… так или иначе… одержать
верх.
Она взглянула на Ребекку.
– А как мы показываем, что уже выросли?
Ребекка уставилась на нее недогоняющим взором.
– Что? Ой, ты имеешь в виду...
Патрисия схватила ее за руку и потащила вон из спальни, прежде чем та
окончательно выболтала, что имеется в виду. Они еще не надевали новую одежду; Патрисия хотела придержать наряды для какого-нибудь торжества, но тут, похоже, праздника долго ещё придётся дожидаться, и девушка решила
облачиться в них сейчас.
Патрисия захлопнула дверь прямо под носом возмущенного Андреаса и
повернула ключ. Потом они с Ребеккой перемерили всю обновку, причём в
процессе пафосное заявление Патрисии о взрослых женщинах было разрушено
начисто: всё это время они хихикали, как девчонки.
Самой себе Патрисия призналась, что любит принарядиться для мужчины.
Она не делала этого так долго, что уж и забыла, как прекрасно
облегающую одёжку, наносить лёгкий макияж. То же она заставила сделать и
Ребекку.
Пока она восхищалась собственным отражением в зеркале, Ребекка
нагнулась и, порывисто обняв Патрисию, чмокнула ту в щечку.
– Спасибо.
– За макияж? - Патрисия отстранилась и принялась стирать с щеки
отпечаток помады. – Не за что.
– Я о том, что ты заставила меня решиться на это. Никогда не задумывалась, что на мне надето, разум был занят другими вещами. Я не отдавала себе отчет.
–
Она улыбнулась своему отражению. – Ты сделала меня симпатичной.
– Ты уже была симпатичной. Правильная одежда лишь подчеркнула это, вот
и всё. А теперь айда посмотрим, что случится с их глазами.
С глазами Нико и Андреаса, когда дамы вошли, ничего не произошло, всего-то вытаращились на них. Внимательный взгляд Нико не пропустил ни
единого дюйма тела Патрисии, впрочем, как и взор Андреаса, устремленный, правда, на Ребекку.
– Не поступай так со мной, - пробормотал перевертыш.
Патрисия улыбнулась им обоим, в то время как Ребекка, не привыкшая к
вниманию, залилась румянцем.
– Итак, пока мы ещё в Лондоне, - проговорила Патрисия, - почему бы не
вывести двух сексапильных девочек в город?
Нико был расстроен и зол, но несмотря на это наслаждался ощущением
талии Патрисии под рукой. Они прогуливались вдоль лондонских улиц, решая, в
какой клуб им заглянуть. Она была невероятно красивой и сексуальной, и если он
её не оставит, то постепенно превратится в бессловесного раба, смысл
существования которого - услышать хоть одно словечко от своей госпожи.
Нико всё больше ощущал неконтролируемую потребность понравиться ей.
И чем сильнее его затягивает трясина отчаянной необходимости, тем быстрей она
станет безразличной, пока в отвращении не отпихнёт подальше.
Его оставят оскорбленным и сломленным от горя и отчаяния, и он вновь
услышит хохот Геры. После чего выздоровление, медленное и мучительное, которое, возможно, растянется на годы, затем очередные сети следующей
женщины и так до бесконечности.
В одном Нико был уверен точно: случай с Патрисией повлияет на него
больше остальных. За всем этим проклятием он чувствовал нечто, что за свою
длинную жизнь никогда не ощущал. Что это такое – неясно, но оно однозначно
полностью его опустошит.
Наконец, они нашли клуб, который одобрил Андреас и позволил затащить