Смертельные искушения
Шрифт:
– Возможно, чары – единственное, что могло исправить нас в лучшую
сторону. Возможно, если их снять, то мы с Андреасом вернемся к прежнему образу
жизни, так и не извлекшииз этого урок.
Андреас фыркнул.
– Нас неволили только лишь по той причине, что мы никогда не
влюблялись, вообще не представляли, на что это похоже. Гера решила, что мы
способны только на удовлетворение собственного вожделения, и пришла к
выводу, что просто обязана показать, что
враки. Задолго до начала той истории я влюбился, проиграл и терпел муки.
– Я тоже, - вторил ему Нико. – А из-за Геры, возможно, потеряю все, чем
владею.
Ребекка с Патрисией обменялись взглядами: оба упрямца убеждены, что
могут решить любую проблему, стоит лишь пошевелить мозгами. Нико стиснул
руку Патрисии, в сердце его поселилась тупая боль, поскольку мужчина понял, что скорее всего потеряет все, чем обладал.
– Все кончено, Патрисия, - проговорил он. – Скоро вы с Ребеккой покинете
нас. Мы проиграем, а вы, так или иначе, сможете поставить на всем этом
жирный крест.
– Если мы так и поступим, то чем вы намерены заняться? –
поинтересовалась Патрисия.
С напрягшимся лицом Андреас снова обернулся.
– Темже, что и всегда. Существовать.
Существовать, не жить. Нико вновь почувствовал в сердце знакомое уже
жжение,
агонию,
которой
никогда
не
пройти.
Бес рассматривал стену, его дружелюбное лицо стало обеспокоенным.
– Должно же быть в ней ну хотьчто-то, что можно использовать.
– Не представляю, что, - рявкнула Ребекка.
Бес снадеждой повернулся к Патрисии.
– Может, вам что-нибудь подскажет, какэто там называется, психически?
Патрисиясозерцала стену, как уже не единожды с момента их появления
здесь.
– Я пробовала, но это самая обычная стена. То бишь обычная для
трехтысячелетнего некрополя с сохранившимися фресками.
– Но я так был уверен.
Андреас плавно подступил к Бесу и, схватив того за лацканы, приподнял
над полом.
– Тебе-то, Бес, какое до всего этого
нами? И ты доложишь о том, в каком мы отчаянии, чтобы она могла
позлорадствовать?
Бес,вися в руках Андреаса, пискнул:
– Нет-нет. Клянусь.
– Тогда какое? Почему тебя волнует, что два каких-тотам греческих
полубога прокляты?
– Потому что это несправедливо, – возмутился Бес, сверкнув темными
глазами. – До меня дошли слухи о том, что вы пытаетесь избавиться от проклятия, после чего узнал, на что именно вас обрекли, и пришел в ярость. Она - верховная
богиня, такая же, как наша Изида, но при этом чересчур высокомерна. И как она
посмеланаказать вас таким вот образом?
– А если ты поможешь нам обрести свободу, то утрешь тем самым ей нос?
Бес облизал губы.
– Что-то вроде того. Нельзя, чтобы все время было так, как она того
пожелает.
– Идти против Геры рисково, - заметил Нико.
– Да, но необходимо, - проговорил Бес. – Может, я единственный,кто
имеет смелость сделать это.
Андреас тряханул его.
– Ты всерьез полагаешь, что за тебя станет весь твой пантеон, аИзида с
Осирисом защитят тебя.
Бес пожал бы плечами, если мог.
– Коли это единственный способ. Открыто бросать вызов верховной богине
другого пантеона Изида не имеет права, но иГере не позволит мне навредить.
– И все же это многократно увеличит твое влияние на других богов, -
предположил Андреас. - Им, возможно, даже придется начать относиться к
тебе серьезней.
Патрисия подступила к Андреасу.
– Ой, да отвали ж ты от бедняжки. Он же пытается помочь нам. И если у
него это получится, вы прорекламируете его на небесах и проставитесь пивом.
Андреас опустил божка на ноги и, насупившись, отступил, хотя сознавал,что Патрисия права. К любимой подошел со спины Нико и обнял ее. Патрисия
откинулась на него, однако была слишком зла; мужчина чувствовал, как
ярость кипит во всем ее теле.