Смертельный холод
Шрифт:
Что делать с Иветт Николь? Спокойствие этого места дало ему возможность обдумать эту проблему. А она была настоящей проблемой. Теперь он знал это. Один раз она его провела, но Арман Гамаш относился к тем людям, которых невозможно провести дважды.
Она появилась в Трех Соснах по какой-то причине, и этой причиной не обязательно было убийство Си-Си де Пуатье.
Инспектор Бовуар выехал из Трех Сосен в направлении Сен-Реми. После нескольких минут езды по заснеженным проселочным дорогам, окруженным лесом, он свернул на подъездную дорожку, ведущую к беспорядочно построенному деревянному дому. На всякий случай он взял с собой одного агента. Он постучал в дверь и принял свободную позу, пытаясь
– Oui? – На пороге стоял растрепанный человек средних лет.
– Месье Петров? Сол Петров?
– Oui, c’est moi [60] .
– Я хотел поговорить с вами об убийстве Си-Си де Пуатье. Насколько я понимаю, вы ее знали?
– Я ждал вас. Почему вы так долго не приезжали? У меня есть несколько фотографий, которые могут вас заинтересовать.
Гамаш стянул с себя пухлую куртку, поправил пиджак и свитер, смявшиеся под курткой. Как и у всех остальных зимой, вид у него был такой, будто кто-то запустил мышь ему за воротник. Он помедлил секунду-другую, собираясь с мыслями, потом направился в маленькую отдельную комнату, снял трубку и набрал номер.
60
Да, это я (фр.).
– А, это вы, Арман. Получили мой подарок?
– Если вы имеете в виду агента Николь, то получил, суперинтендант Франкер. Merci, – веселым голосом проговорил Бовуар.
– Чем я могу вам помочь? – произнес Франкер низким, ровным интеллигентным голосом.
Ни малейшего намека на коварного интригана, который обитал в его голове.
– Я хотел узнать, почему вы ее прислали.
– Мне показалось, что вы спешите с выводами, старший инспектор. Агент Николь год проработала здесь на наркотиках, и мы были довольны ею.
– Тогда зачем отправлять ее ко мне?
– Вы оспариваете мое решение?
– Нет, сэр. Вы знаете, мне и без того ясно, почему вы принимаете те или иные решения.
Гамаш знал, что нанес точный удар. Яд просочился по проводам и заполнил громадную, голую тишину.
– Зачем вы мне позвонили, Гамаш? – прорычал голос.
Маски были сброшены.
– Хотел поблагодарить вас за откомандирование агента Николь. Joyeux Noёl.
Он повесил трубку, но прежде услышал, как на линии воцарилась тишина. Гамаш получил то, что ему требовалось.
Он знал, что на самом высоком уровне Квебекской полиции пытаются лишить его права принимать решения. А ведь он и сам прежде принадлежал к этому уровню. Официально он по-прежнему оставался главой отдела по расследованию убийств и одним из старших чинов в полиции. Но на частном уровне ситуация изменилась. И случилось это после дела Арно.
Но сам он начал осознавать серьезность этих перемен лишь недавно. Он больше не слышал просьб от Бовуара позволить ему возглавлять расследование. Агент Изабель Лакост после дела Арно не раз получала назначения на второстепенные расследования во второстепенных отделах, как и другие члены его отдела по расследованию убийств. Гамаш даже не задумывался об этом, полагая, что эти временные откомандирования совершаются в силу необходимости. Ему и в голову не приходило, что его людей наказывают за то, что сделал он сам.
Но несколько недель назад его собственный босс и друг, суперинтендант Мишель Бребёф, пригласил его и Рейн-Мари на
«Ca va, Armand?» [61]
«Oui, merci, Michel. Дети – вот главная забота. Никогда не слушаются. Молодой Люк оставил работу и хочет путешествовать по миру вместе с Софи и детишками. Анни слишком много работает, защищает бедную обиженную „Алкоа“ [62] от несправедливых обвинений. Ты представь себе: верить корпорации, которая заведомо загрязняет окружающую среду». Гамаш усмехнулся.
61
Как дела, Арман? (фр.)
62
«Алкоа» – американская металлургическая компания, один из крупнейших производителей алюминия в мире.
«Поразительно».
Бребёф предложил ему коньяк и сигару. Коньяк Гамаш взял, а от сигары отказался. Они сидели в кабинете Бребёфа в дружеском молчании, слушали «Радио Кэнада» и женский смех из соседней комнаты и готовились к разговору.
«Ты что-то хотел мне сказать?» Гамаш посмотрел в глаза Бребёфа.
«Когда-нибудь ты все же ошибешься, Арман, – улыбнулся его друг, которого нередко заставала врасплох способность Гамаша читать его мысли. Но как бы там ни было, всё провидеть Гамаш не мог.
«Судя по твоему тону, Мишель, я уже ошибся, и очень сильно. Этот день был и прошел».
«Нет, не прошел».
В этом-то и была загвоздка. И когда молчание снова воцарилось в кабинете Мишеля, Гамаш вдруг увидел всю глубину проблемы. И оценил по достоинству мужество, проявленное его другом, который решился сказать ему об этом.
«Будь осторожен, Арман. Это гораздо серьезнее, чем ты себе представляешь».
«Пожалуй, ты прав», – согласился Гамаш.
И вот теперь суперинтендант Франкер вернул в его команду агента Николь. Конечно, это могло быть чистой случайностью. Возможно, она настолько вывела их всех из себя, что Франкер решил мелко отомстить Гамашу, откомандировав Николь в его подчинение. Да, это было наиболее вероятным объяснением. Маленькая злобная шутка – ничего более.
Глава семнадцатая
– Успех, – сказал Бовуар, входя во временный оперативный штаб и снимая теплую куртку. Он швырнул вязаную шапочку на свой стол. За ней последовали варежки. – Вы были правы. У фотографа сохранились снимки.
– Замечательно. – Гамаш хлопнул его по спине. – Посмотрим.
– Но у него при себе их нет, – сказал Бовуар, словно это было вполне естественно.
– И где же они? – спросил Гамаш чуть упавшим голосом.
– Он отправил пленку в лабораторию в Сен-Ламбер. Почта не курьерская, так что их прибытие ожидается только завтра.
– Прибытие в лабораторию?
– Pr'ecis'ement [63] . – Бовуар чувствовал, что его слова встречены с гораздо меньшим энтузиазмом, чем ему хотелось бы. – Но он говорит, что за кёрлингом и завтраком сделал сотни фотографий.
Бовуар огляделся. Изабель Лакост погрузилась в свой компьютер, агент Иветт Николь сидела в одиночестве на другом конце стола, словно на острове, и смотрела на сушу, каковую являл собой Гамаш.
– Он ничего не видел? – спросил Гамаш.
63
Точно (фр.).