Смертельный огонь
Шрифт:
Руки, ноги, грудь и шею примарха обвивали церемониальные цепи. Четыре отходящих от тела конца были пропущены сквозь толстые железные кольца, ввинченные в магматический камень по четырем сторонам света. Прометеево кредо говорило, что эти цепи привязывают дух воина к его телу, чтобы оба вошли в огонь и вернулись в землю.
Ном Рай’тан стоял перед одром, торжественно склонив голову. Он поднял кулак, и стук по наплечникам и наковальням прекратился.
Несколько секунд звучал только рокот горы и тихий стон ветра. Затем Рай’тан заговорил.
— С пеплом он вернется, — говорил Рай’тан, — не утратив огня. Да будем мы, стоящие на грани гибели, свидетелями его ухода.
Легионеры вокруг кратера потянули за цепи. Четверо Огненных Змиев — два в ногах и два у плеч — подняли Вулкана с одра и держали его на весу, пока цепи не натянулись достаточно туго, чтобы поддерживать его на высоте.
— Владыка Змиев, спаситель Ноктюрна, славный сын Императора Человечества, Вулкан, мы предаем тебя огню.
Когда Рай’тан договорил, Огненные Змии отпустили Вулкана, и он стал медленно опускаться в центр кратера.
Гора дыхнула дымом, окутывая облаченное в доспехи тело, пока висевшее на толстых цепях. Но постепенно и неумолимо Вулкан опускался все ниже.
Пламя из глубин отражалось в полированной броне, уже черневшей от жара.
— Да будешь ты вечно гореть в сердце горы, служа маяком для оставшихся, не давая забыть о твоем учении и мудрости.
Цепи скользили в кольцах, и тело опускалось все ниже, пока не пропало из вида. Теперь только по натяжению цепей было понятно, что оно еще не исчезло.
— На наковальню, о, Владыка Змиев! Наш отец и примарх!
Рай’тан наклонился и погрузил руку в горячий пепел у ног.
Все, кроме легионеров с цепями, последовали его примеру и изобразили на лицах символ возрождения. Он означал не буквальное воскрешение, а, скорее, реинкарнацию личности или духа.
Когда горячий пепел опалил плоть, Саламандры выкрикнули имя Вулкана, чтобы земля запомнила его и прислушалась, если у них возникнет необходимость воззвать к нему.
Достав из-за спины обсидиановый молот, Рай’тан ударил по одру и расколол его надвое.
Цепеносцы разжали руки, и Вулкан рухнул в зев горы. Пламя забрало его, и все было кончено.
Глава 67
Круг огня
Вулкан не ожил.
Прошло девять дней, но он не вернулся. Он остался пеплом, одним целым с землей. Ноктюрн скорбел, его горы молчали, и только ветер что-то шептал над пустынями и пепельными равнинами. Камни стояли неподвижно, земля не дрожала. Солнце поднималось и опускалось, великие чудовища глубин спали.
Война утихла, а вместе с ней — и память о ее приходе. Мир забрал себе тех, кто пытался его разорить, и теперь перед Драконийскими вратами не было ничего, кроме пепла.
Нумеон шел вперед. Он шел один, ибо не находил утешения своему горю ни в узах
Под ногами разливался тихий гул. Он ощущался с тех пор, как Нумеон покинул крепость, в которой Зитос сформировал гарнизон, создав еще один аванпост.
Никто не видел, как он уходит. Нумеон об этом позаботился. Он оставил доспехи и оружие в крепости и отправился в пустыню просто в одежде. Голый металл интерфейс-портов, которые соединяли его через черный панцирь с силовой броней, раскалились до предела. Солнце злобно жгло спину.
Нумеон отказывался ему уступать. Он отказывался уступать всем и всему, что вставало у него на пути, и все равно этого оказалось недостаточно.
Затем пришел гнев, а с ним — твердое намерение не принимать свою судьбу и судьбу своего примарха.
Измученный, измотанный, он рухнул на колени в обжигающий песок и закричал в небеса:
— Что еще вы от меня хотите? Я все отдал. Молю, что еще?
Ответом ему стали раскаты грома, предзнаменующие бурю. Дрожь под ногами усиливалась, постепенно разрастаясь в землетрясение, от которого горы будут биться, как в приступе, а земля утонет в огне.
Нумеон опустил голову, прижимая к телу стиснутые кулаки и пытаясь отогнать неизбежную правду.
Вулкан мертв.
Все, что они пережили, все, что потеряли, погибшие братья и верно служившие смертные, — все это было напрасно. Жертва без награды.
Без цели.
Вдали послышался вой сирен. Время Испытаний неуклонно приближалось, и всех ноктюрнцев ради их собственной безопасности сзывали в города и аванпосты.
Лишь безумные и отчаянные уходили в бурю. Нумеон был и тем, и другим.
Он поднялся, отыскав в себе решимость, которую и не надеялся найти, и увидел впереди цель своего пути.
— Смертопламя.
Зитос наблюдал через бинокль за процессией смертных, следующих через далекие врата Фемиды.
Он стоял на стене Виверновой цитадели вместе со стражами, но на расстоянии от них, чтобы иметь возможность наслаждаться относительным одиночеством.
Скоро города-убежища закроют врата и спрячутся под пустотными щитами. Любой, кто в этот момент окажется за пределами городов, останется снаружи во власти стихий.
Тренировки пошли новобранцам на пользу, и из них сформировали семь подразделений. Как только буря утихнет, они сядут на корабли и полетят к Терре. Зитосу оставалось лишь надеяться, что они не прибудут слишком поздно, что Саламандрам еще доведется сыграть важную роль в исходе этой войны.
Слишком долго они были слабы или бесполезны. Раньше он надеялся, что Нумеон поведет их. Надеялся и теперь. Он даже начал верить, что Вулкан может вернуться, несмотря ни на что. Эта вера умерла, когда они отдали тело примарха горе. В тот момент ложные надежды потухли, но пришла готовность поставить точку, которая нужна была, чтобы перековать легион.