Смертельный удар (сборник)
Шрифт:
Я покачала головой:
– Общественная собственность, мадам. Нет такого закона, что запрещает мое присутствие здесь. Я не включаю на всю громкость музыку и не торгую наркотиками. Я не делаю ничего, что может быть истолковано законом как нарушение.
– Если вы сейчас же не уедете отсюда, я вызову полицию, как только вернусь в дом.
Я восхищалась ее смелостью: в семьдесят с лишним лет противостоять молодой незнакомке – для этого требуется немало мужества. В ее тусклых глазах читались страх и решимость одновременно.
– Я судебный исполнитель, мадам. И я буду счастлива
Это была правда, но лишь отчасти. Любой лицензированный юрист является судебным исполнителем, но я предпочитаю никогда не разговаривать с полицией, особенно в пригородах, ибо они в принципе ненавидят городских детективов. К счастью, мисс Чигуэлл, впечатлившись моими повадками профессионала, не потребовала предъявить значок или удостоверение. Она поджала губы так, что они почти исчезли на ее худом лице. Ей ничего не оставалось, как вернуться в дом.
Едва я опять устроилась в машине, как она снова вышла на тропинку и энергичным кивком подозвала меня. Когда я догнала ее и присоединилась к ней около дома, она заявила резким тоном:
– Он примет вас. Конечно, он был здесь все это время. Я не хотела потакать его лжи, но после стольких прожитых лет бывает так трудно… Он мой брат. Мой близнец, поэтому я слишком много и слишком долго мирилась с его плохими привычками. Но, впрочем, вам это скорее всего неинтересно.
Мое чувство восхищения ею возросло, но я не знала, как его выразить, чтобы не прозвучало высокомерно и покровительственно. Я молча последовала за ней в дом. Мы прошли в прихожую, которая напоминала гараж. Подле двери стояла аккуратно прислоненная к стене шлюпка, а рядом с ней выстроились в ряд садовые принадлежности и инвентарь.
Мисс Чигуэлл повела меня по коридору в гостиную. Это оказалась небольшая, хороших размеров комната с ситцевой драпировкой и обивкой, а также камином из розового мрамора. Она ушла позвать брата, а я осмотрелась вокруг. Посреди каминной полки стояли красивые старинные часы в виде морды животного и с латунным языком вместо маятника. По бокам размещались фарфоровые безделушки – пастушки, музыканты с лютнями. Несколько старых семейных фотографий были выставлены на резных полочках по углам. На одной из них маленькая девочка в накрахмаленной матроске, гордая, стояла рядом с отцом перед парусной лодкой.
Мисс Чигуэлл вернулась, сопровождаемая братом, и было очевидно, что они спорили. Его щеки, более округлые, чем ее, покрылись красными пятнами, а губы были плотно сжаты. Она начала представлять меня, но он резко перебил ее:
– Я не нуждаюсь в том, чтобы ты устраивала мои дела, Клио. Я вполне способен сам позаботиться о себе.
– Мне бы хотелось услышать, что ты совершил и когда, – с горечью произнесла она. – Если у тебя возникли какие-то затруднения с законом, то я хочу услышать об этом сейчас, а не в следующем месяце или когда ты наберешься достаточно мужества, чтобы самому рассказать об этом.
– Извините, – вмешалась я. – Кажется, я некорректно поставила вопрос. Затруднений с законом нет, насколько мне известно, мисс Чигуэлл. Просто мне нужна некоторая информация об отдельных лицах,
Он проигнорировал протянутую мною руку. Тогда я осмотрелась вокруг и выбрала кресло поудобнее, чтобы сесть. Доктор Чигуэлл продолжал стоять. Своей осанкой он походил на сестру – словно аршин проглотил.
– Джой Пановски работал на заводе «Ксерксес», – продолжала я, – но он умер в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. Казус в том, что некая Луиза Джиак, которая работала вместе с ним, имеет ребенка, и отцом этого ребенка мог быть Пановски. Ребенку также предназначается доля наследства, но мисс Джиак очень больна, она без сознания, и мы не можем получить от нее четкого ответа, кто же был отцом ее ребенка.
– Я не могу помочь вам, молодая леди. Я не помню ни одного из этих имен.
– Ну что ж, хорошо, понимаю. Однако на протяжении ряда лет вы брали кровь у сотрудников и вели медицинские карты всех служащих. Если бы вы всего лишь вернулись к своим записям и просмотрели их, вы могли бы найти…
Он прервал меня со злостью, которая меня удивила:
– Я не знаю, кто говорил вам такое, но это абсолютная ложь. Я не хочу, чтобы меня беспокоили, тем более в моем собственном доме. Вы уйдете прямо сейчас, или я вызову полицию. И если вы судебный исполнитель, то сумеете объясниться с ними, будучи арестованной. – Он повернулся и, не дожидаясь моего ответа, вышел из комнаты.
Клио Чигуэлл проследила за ним испуганным взглядом, и лицо ее помрачнело еще больше.
– Вы должны уйти.
– Он же делал им анализы, – сказала я. – Почему он так разволновался?
– Я ничего об этом не знаю, но вы не вправе просить его нарушить тайну врачебной этики. Вам лучше уйти, если вы не желаете объясняться с полицией.
Я медленно поднялась с кресла, стараясь казаться как можно более бесстрастной в подобных обстоятельствах.
– У вас есть моя карточка, – сказала я, стоя в дверях. – Если что-нибудь придет вам на ум, позвоните мне.
Глава 9
СТИЛЬ ЖИЗНИ БОГАТЫХ И ЗНАТНЫХ
Пошел мелкий дождь, почти изморось, а я все сидела в машине, наблюдая, как мельчайшие капельки разбиваются о переднее стекло. Спустя некоторое время я включила двигатель, надеясь добыть хоть чуточку тепла благодаря вибрирующему мотору.
Что же так смутило Чигуэлла? Имя Пановски? Или мое? А может, ему позвонил Джойнер и предупредил, что следует остерегаться всяких польских детективов и вопросов, которые они могут задать? Нет, это скорее всего неверно. Если бы это было так, то Чигуэлл вообще не согласился бы встретиться со мной. К тому же в любом случае Джойнер не мог знать Чигуэлла. Доктору почти восемьдесят, и он, должно быть, уже давно вышел на пенсию к тому времени, когда Джойнер начал работать на заводе, то есть два года назад. Пожалуй, его насторожило упоминание Пановски или Луизы.