Смертельный выстрел
Шрифт:
Молодой полисмен был наслышан о дружбе Шейна с начальником полицейского управления Майами. К тому же несколько часов назад он видел, как сержант Григгс разрешил Шейну присутствовать при допросах и оказывал ему знаки внимания.
– Ладно, проходите,– решился он.– Только не выносите оттуда ничего, не показав сначала мне, хорошо?
– Разумеется,– сказал Шейн с оскорбленным видом. Толкнув тяжелую дверь, все еще болтавшуюся на одной петле, он зашел в кабинет и плотно закрыл дверь перед носом у Пауэрса.
Кабинет выглядел точно так же, как и раньше; исчез лишь труп
Шейн перелистал папки на букву «М», не обнаружив фамилии Мурчисона, затем вернулся к началу каталога и снова перелистал все папки. Он открыл наугад пару папок: кроме документов, внутри находились личные письма, листки с датами и именами, листовые негативы. Просмотрев негативы на свет, детектив со вздохом вернул папки на место – без сомнения, говоря о материалах для шантажа, Конрой имел в виду именно этот каталог.
Но папки с надписью «Алекс Мурчисон» здесь не было. Шейн спешно обыскал остальные ящики и выпрямился, обводя комнату взглядом в поисках какого-нибудь тайного убежища для документов. В это мгновение дверь резко распахнулась, и в кабинет ворвался сержант Григгс. Лицо его побагровело от гнева.
– Ну ладно, сыщик,– проревел он.– Если ты уже нашел то, о чем я тебя просил, можешь отдать это мне, и немедленно!
ГЛАВА 12
Несколько секунд Шейн молчал, пытаясь оценить степень раздражения полицейского и найти выход из создавшегося положения.
– Извини, но мне не удалось его найти,– наконец сказал он.
– Что именно тебе не удалось найти?
Внезапно Шейна осенило. Он понял, что беспокоило его все это время, что выпадало из четкой картины убийства, составленной по показаниям свидетелей.
– Его нож для бумаг,– сказал он.– Та штука, с помощью которой он аккуратно вскрывал конверты.
Шейн указал на пачку пустых конвертов, вскрытых ножом вдоль верхнего края.
– Помнишь показания Ральфа Ларсона насчет его первого визита к Эймсу? «Он сидел в своем кресле, разрезал конверты один за другим и смеялся мне в лицо». Чем же он разрезал конверты? Я просмотрел все ящики, но не смог ничего найти. А ведь деталь очень важная, согласись.
На лице Григгса, слушавшего детектива, промелькнули раздражение, досада и, наконец, любопытство.
– Ты уверен? – спросил он.– Ножа нет?
– Если только у Эймса не было какого-то тайника, где он его прятал.
– Пауэрс! Позови сюда секретаря! – крикнул Григгс, высунув голову в дверь.
– Сейчас, сэр.
Пауэрс бегом пустился исполнять приказ.
– Забавно, что ты подумал именно о ноже,– сказал сержант, испытующе глядя на Шейна.– Какое отношение имеет к убийству пропажа ножа для бумаг?
– Я еще не понял,– честно признался Шейн.– Ведь я так долго не мог вспомнить эту деталь потому,
– Вы звали меня, сержант? – спросил Конрой.
– Да. Мы тут задумались, каким инструментом Эймс вскрывал свою корреспонденцию,– Григтс указал на пустые конверты, лежавшие на столе.– Посмотрите, как они разрезаны.
– Он всегда пользовался ножом для бумаг. Нож обычно лежал на столе,– Конрой подошел к столу и нахмурился.– Декоративная такая штучка, медная или латунная. Что-то вроде флорентийского кинжала. Лезвие тонкое, обоюдоострое, хорошо заточенное. Странно…– он покачал головой.– Нож всегда лежал на виду. А в ящиках стола вы уже искали?
– Мы искали везде,– Григгс провел ладонью по своей лысине.– Вы не помните, когда вы в последний раз видели нож?
Конрой в задумчивости поскреб подбородок.
– На такие вещи, как правило не обращаешь внимания, когда они примелькаются. Но похоже на то, что он вскрывал письма ножом.
– Похоже,– согласился Григгс.– Хорошо, Конрой. Я еще поговорю с вами попозже. Передайте всем, чтобы оставались дома до утра.
Конрой, казалось, хотел протестовать, но быстро овладел собой и вышел из комнаты.
Григтс заложил руки за спину и принялся ходить взад-вперед. Через несколько секунд он резко остановился и взглянул Шейну в глаза.
– Почему же ты не спрашиваешь меня о результатах патологоанатомического обследования? – ядовито осведомился он.
– Каков результат обследования? – с готовностью спросил Шейн.
– Уэсли Эймс был мертв, когда пуля попала ему в сердце. Он был заколот в сердце кинжалом с узким, обоюдоострым, хорошо заточенным лезвием.
– Что-то вроде флорентийского кинжала? – с интересом предположил Шейн.
– Черт возьми, ты даже не удивился! Ты что пророк? Если ты что-то скрываешь от меня, Шейн…
– Мне нечего скрывать,– заверил Шейн.– Просто все внезапно встало на свои места. Мы ведь даже и предположить не могли, что ошибались: весь фокус в том, что пуля Ларсона попала точно в то место, куда был нанесен удар ножом. Поэтому кровотечения не было. Никто не удосужился разглядеть, что кровь уже запеклась, а когда через полчаса сюда прибыл медэксперт, он уже не мог с точностью определить время убийства без специальных анализов. Бог ты мой! – внезапно воскликнул он. – Ведь Ларсон никого не убивал. Он всего лишь выстрелил в мертвеца. Что за ирония!
– Стрельба с намерением совершить убийство,– проворчал Григтс.– Мы имеем право задержать его.
– Но представь себе, как невероятно повезло настоящему убийце! Чудовищное совпадение. Даже если убийца знал, что Ларсон собирается вернуться и убить Эймса, он не мог рассчитывать на такую удачу. Во-первых, был один шанс на миллион, что Ларсон не обнаружит убийства. Во-вторых, пройдя через сердце, пуля уничтожила следы настоящего убийства.
– Да. Убийца сейчас потирает руки и благословляет Ральфа Ларсона, который займет его место на электрическом стуле.