Смерти подобна
Шрифт:
— Ты куда? — удивился поначалу Астафенко, но, услышав мой ответ, бросился следом.
— Надо проверить ваш алтарь. Не могли же мощи испариться сами? — я коснулась ручки, ощутив электрический разряд, прошедший по венам.
— Нет, стой! Кристина! — заорал Олег, но было поздно.
Полет обратно в зал оказался болезненным. Мощный сгусток силы ударил точно в грудь, отчего ребра едва не раскрошило под таким давлением. Приземлившись с воплем на каменный пол, я отбила себе копчик, локти и ударилась головой, на мгновение погрузившись в темноту. Звон откатившейся лопаты, которую я невольно отпустила, прозвучал где-то в отдалении
— Даешь, подруга. — усмехнулась Станка, помогая мне встать. — Чего хватаешься за все подряд без спроса?
Я огляделась, заметив мою неизменную подружку, которая сейчас обиженно отсвечивала в темном углу. Поманив ее пальцами, услышала недовольный скрип металлического ковша по полу, а затем обхватила пальцами гладкое древко лопаты. Она, конечно, переместилась сама, но злобу затаила.
— Так следственный эксперимент: думала, войду как преступник. — открестилась я, стараясь унять головокружение, повернув голову к Олегу.
— Сказал же: нельзя! Только по специальному разрешению. Туда даже полицейских не допустили, — мрачно отозвался Астафенко, с некоторым беспокойством оглядывая меня. — Ты в порядке?
— Жить буду. Но оно не точно, — рассмеялась невольно, потирая ушибленный затылок.
— Тьфу, ваши наркоманские шутки, — буркнул священник, хмуря брови и слыша очередной звон. — Сейчас в храм внесут гроб и начнется панихида. Вам лучше уйти, — он кивнул на двери, и я вздохнула.
— Если я вернусь с зельем на крови демона, поможешь пройти? Или придется зажимать в углу Васю? — спросила без задней мысли, но улыбнулась очень кровожадно. Да так, что Астафенко содрогнулся.
— Вот с ним договаривалась, у него и проси, — отрезал этот упрямец, отмахнувшись.
— Знать бы еще, где он… — проворчала я, а затем услышала ответ на свой вопрос:
— Они с Пантелеем Пантелеевич, отцом Сергием и парой монахов отправились в Царицын* для встречи с епископом. Не знаю зачем, — пожал плечами Олег.
Кивнув, я вздохнула и, схватив Станку за руку, потянула на выход. Ловить мне пока тут было нечего, значит, надо было дождаться Васю и зелья. Или доделать зелье, а затем попытаться обойти защиту храма. Ерунда вопрос же.
— Кстати, с Пантелеем Пантелеевичем я тоже хочу поговорить…
— Знаешь, такие вещи должны расследовать полицейские, а не рядовые некроманты, — услышала в ответ, и палец зачесался показать Астафенко неприличный жест.
— Если скрывать вам нечего, то чего упираетесь, — хмыкнул Станка, шагая со мной и игнорируя возмущённый крик.
— Ты на что намекаешь, безбожница…
Ни проклясть Станку, ни предать меня анафеме Олег не успел. Нечеловеческий вопль с улицы заставил нас сорваться с места в мгновение ока. Едва распахнули двери и выскочили на крыльцо, как перед нами предстала ужасающая картина: перевернутый гроб и лежащий в белых одеждах покойный Владимир Максимович — прямо на полной дорожке. Все содержимое гроба валялось вокруг в хаотичном порядке. Люди с нелюдями наступали на крест, топтали бумажный венчик и пинали куда-то в траву икону Спасителя. Ведомые ужасом, они совершенно не знали, куда двигаться и что делать.
— Что за чертовщина? — выдохнул позади меня Олег, и я ощутила стойкий сладковатый запах. Настолько сильный, что
— Призванный, — выдохнула я, не способная сдвинуться с места.
Я никогда не думала, что Призванного можно связать с живой душой. Точнее, теории о подобном ходили, но, как гласили источники, подобное занятие было опасным и скорей всего привело бы к летальному исходу невольной жертвы. Сейчас же, точно в агонии, подле гроба корчилась женщина. Она хватала себя за волосы и извивалась, прогибаясь в спине так сильно, что ее позвоночник грозился переломиться пополам. Черный платок, подхваченный ветром, устремился ввысь, и в эту секунду дочь Владимира Максимовича замерла, а затем вновь издала истошный вопль.
Резкая боль заставила нас закрыть уши. Душа пожилого мужчины, цепями прикованная к телу его дочери содрогнулась. Он издавал безмолвные крики, не способный ни говорить, ни звать на помощь. Истерзанное полупрозрачное тело с оголенными участками костей дернулось, будто пытаясь вырваться, но ничего не вышло.
— Инга, Боже! Помогите ей! — закричал кто-то в толпе.
Я наконец смогла очнуться, истошно завопив, бросаясь наперерез отчаянной даме в черном костюме, попытавшейся помочь дочери усопшего. Она схватила ее за руку, и в этот момент Призванный вместе с его живым носителем в очередной раз дернулись, хватаясь за свою спасительницу.
— Нет! Не трогай ее! — заорала я, только было уже поздно. Магия Хаоса заставила Ингу обхватить невидимыми глазу цепями свою жертву, высасывая из нее душу. Прямо на наших глазах румяное лицо женщины побледнело, приобретая сероватый оттенок, и она рухнула на колени, едва способная дышать.
Мимо меня пронесся огненный поток, который мазнул меня теплом по коже. Сформировавшись в шар, подчиняя наспех начерченной в воздухе руне, он было рванул на Ингу, но та просто выставила вперед одну руку и перехватила его. Огонь опалял кожу, пожирал одежду. Но ни Призванный, ни его носительница не обращали на это никакого внимания. Инга медленно повернула голову в нашу сторону, глядя совершенно пустым взглядом белых глаз, и, резко сжав обожжённые пальцы, погасила магию Олега.
«Разорвать связь двух душ сложно. Сделаешь хоть одну ошибку, пострадает одна и погибнет другая, более слабая. Ты должна быть максимально сосредоточена».
Каким образом, когда Призванный пожирает души на глазах, а остановить его очень сложно? В руках Инги умирал близкий ей человек, а она даже не осознавала это. По крупицам высасывала жизнь, забывшись в своем горе и полностью утонув в пучине магии Хаоса.
— Нам надо что-то сделать. Она умрет, если не поторопимся, — выдохнула Станка, потянувшись к колоде карт, прикрепленной к поясу сумки, но Олег остановил ее. — Что? Будем ждать полицию и твоих священников?!
— Я не… — начал было он, но я перебила его, выступая вперед и активируя дар внутри, который тут же отозвался. Я уже слышала крики позади себя. Из церкви бежали нам на помощь.
— Станка, помоги монахам защитить людей. Уводите их с территории храма, Олег, — я повернулась к Астафенко и выдохнула. — Мне будет нужен твой огонь на случай, если придется выжигать душу.
Я не хотела этого. Но уверенности в спасении Инги у меня совершенно не было. Некроманты — не боевые маги и не герои. Мы лишь те, кто делает свою работу.