Смерти подобна
Шрифт:
В своем горе каждый ищет утешение. Кто-то уходит в запой, наплевав на семью и детей. Кому-то нужно присесть на чужие уши. А другие прибегают к самому страшному, что можно найти в нашем мире — темной магии. Хаос — инструмент для решения чужих проблем. Вот только после его использования вокруг остаются лишь руины.
Я видела, как тьма разъедала душу Владимира Максимовича изнутри. Черная склизкая масса покрывала его часть его тела, выедала изнутри, пытаясь высосать максимум энергии и поглотить окончательно. А потом перекинуться на Ингу.
— Вас нужно разделить, —
— Я не могу, — всхлипнула Инга, качая головой так, что соленые брызги попали мне на щеку.
От магии кожу покалывало, но я не обращала на это внимания. Для разделения нужно добровольное согласие обоих, иначе все будет без толку. И я очень надеялась достучаться до этой несчастной сейчас.
— Можешь, — жестко проговорила я, вздрагивая от собственной интонации. — Послушай, Инга. Если ты его не отпустишь, вы оба погибнете.
— Нет! Он обещал, что мы всегда будем вместе! Я подписала договор! — истерично закричала она, судорожно всхлипывая и еще сильнее сливаясь со своим отцом.
— Доченька, отпусти, — пересохшими потрескавшимися губами прошептал Владимир Максимович. Его силы уходили на борьбу с магией Хаоса, которая причиняла ему невыносимую боль.
Я внутренне похолодела. Он? Кто «он»? И что еще за договор Дольская подписала с «ним», способным создать Призванного и привязать его к душе живого человека?
— О ком ты говоришь? — нахмурилась я, чувствуя жар печати с заклятием. Оно пыталось разделить души, но пока все было безуспешно. Инга не отпускала своего отца. — Инга!
Влажные голубые глаза посмотрели на меня. Она скривила губы, утирая слезы еще свободной рукой, и покачала головой.
— Он сказал, что все будет хорошо. Мы с папой вечно будем вместе. Я прочла условия, поставила свою подпись и пролила ради этого кровь. Надо было только позвать папочку. Все. И следовать правилам.
Мне кажется, Инга даже была мысленно не со мной. Будто самой себе рассказывала все произошедшее, а я лишь тихо сходила с ума. Приносить, подписать договор, пролить кровь — это все слишком. В голове не укладывалось, сколько ни пыталась понять и осознать.
У кого в городе столько сил, что он был способен на подобное. И самое важное, для чего нужны души этих несчастных? Они убивали людей вокруг себя, не способные существовать без дополнительной энергии. Физический носитель Призванных попросту разрушался, если не забирал извне чью-то жизненную силу. И подобное творение было куда ужаснее того, что я видела на прошлой неделе.
Черт, черт, черт! А все так забавно начиналось. Ну, стащили мощи, черт с ними. Нашлись бы, в конце концов, чай не мегаполис, обычный мелкий городок, коих по всей империи сотни. Но с этим-то что теперь делать? Я — обычный некромант, а не спасительница мира. У нас в Урюпинске даже ресурсов таких нет. Это все к Министерству Внутренних дел. А они уж с Правительствующим
«Кристина, я не смогу долго держать Шута».
За всеми этими мыслями я упустила самое важное — время. Мои пять минут почти истекли, и, судя по всему, первой это почувствовала магия Хаоса. Тени принялись подбираться ближе, а комната наполнилась ужасающими и леденящими душу стонами. Они тянулись к нам, поэтому все, что оставалось, это схватить Ингу за плечо и хорошенько встряхнуть.
— Эй! Ты слышишь? Они просто сожрут вас! Тебя и твоего отца. Неужели не видишь, как делаешь ему больно? — рявкнула я, пока по щекам Дольской катились слезы. Она отчаянно замотала головой. Будто не желая слышать меня.
— Нет, нет… — шептала точно в бреду и всхлипывала.
— Доченька… отпусти… — выдохнул Владимир Максимович. Его почти поглотила тьма, лишь губы шевелились. Жуткое зрелище, но от тоски и боли в голосе становилось еще хуже.
— Папа, — зарыдала Инга, а я ощутила, как мерзкие склизкие щупальца коснулись подошвы моих ботинок и отвратительно зашипели, стоило мне ударить по ней.
— Отпусти его! — я дернула Ингу, заставляя посмотреть на себя, и прорычала:
— Хочешь его совсем убить? Не будет никакого «вместе». Вы оба просто погибнете из-за магии Хаоса, которой ты доверилась!
Надо бы повежливее, но времени нет. Дольская прикрыла глаза, словно решаясь, и я почувствовала, как заклятие начало работать. Мы сделали вместе шаг, затем другой, разъединяя их с Владимиром Максимовичем руки. Он остался там, в стене, тьма ринулась к нему, едва кончики их пальцев в последний раз коснулись друг друга.
— Папочка! — выкрикнула Инга, и комнату начало трясти. Магия Шута закончилась, а мне нужно было возвращаться.
— Я верну его, — твердо проговорила я, толкая ее к образовавшемуся проходу в стене. — Беги, быстрее!
Она шагнула туда. Но затем обернулась, будто неуверенная в своих действиях, и спросила:
— Обещаешь? Что поможешь ему?
Ох, почему никто в колледже не говорил, что эта работа такая сложная? И, Вольф Станиславович, чтоб вам икалось с вашим: «Фигня работа, Крис. Ходи себе на кладбище подежурить. Ночь подремала — утром домой».
Ну да, ну да.
— Обещаю, — кивнула я, выходя из подсознания Дольской.
Очнулась я от душераздирающего вопля. Голова кружилась, тошнота подступала к горлу. Звон бубенчиков заставил отшатнуться от рухнувшей на колени, задыхающейся Инги, которая отчаянно кашляла, и цепь на ее шее рассыпалась в прах. Призванный поднялся выше, и его оборванные цепи в беспорядке били по земле, отсвечивая магией. Из последних сил оттолкнула Дольскую, дабы она не попала под удар и, чуть повернув голову, увидела Станку. Двумя руками она удерживала в воздухе карту Таро в перевернутом виде. Шут веселился от души. Пеструю шляпу с одеждой сменил красный полосатый костюм, а сам он ловко подпрыгнул и громко расхохотался, повиснув на цепях. Его магия заставила Призванного взвыть в очередной раз, выпуская мощную ударную волну. Где-то там, за кругом, кто-то закричал от боли.