Смерти подобна
Шрифт:
— Верно, — ответила я, разжимая пальцы и кладя руки на колени. — Моя бабушка тоже имела контракт. И когда ее время закончилось, я пошла на сделку ради сохранения ее души.
Сейчас, говоря это нейтральным тоном, почти ничего не ощущала. Кроме неприятного сосущего чувства в животе. Словно там все скручивалось, пытаясь превратить мои внутренности в кровавое желе. А мозг все еще думал, ища хоть какую-то связь между этими вопросами.
— Похвально, — одобрительно кивнул Владислав, — хоть и глупо. Вы не были совершеннолетней, правильно понимаю?
— Да, — я затаила
Вранье, все знала, но проигнорировала. Наплевать мне было на это, и, судя по взгляду Ящинского, он прекрасно видел мою ложь.
— И Вольф Станиславович знал о вашем договоре? — вновь вернулся к теме моего наставника офицер, взяв со стола перьевую ручку и принявшись прокручивать ее между пальцами. Я нахмурилась, но затем кивнула.
— Знал, да. Разве это плохо?
— Нет, абсолютно. Мне просто было любопытно. Ваш учитель, безусловно, благородный человек. Ведь он участвовал в подавлении восстания в тысяча девятьсот девяностом году, это заслуживает уважения, — как бы ни в чем не бывало потянул Владислав, смотря на свои ногти, и, щелкнув ручкой, внезапно поднял на меня взгляд. — Хотя печально, наверное, было потерять двух некромантов. Знаете, они тоже имели контракты. Видимо, вас он желал уберечь от этой участи.
В горле пересохло, и я невольно закашлялась. Ящинский поднялся, отодвигая кресло, и шагнул к подоконнику, где стоял хрустальный графин с водой. Набирая воду в стакан, он подошел ближе, протягивая мне его. Пришлось взять, иначе я бы попросту задохнулась. Живительная влага полилась в горло, а Владислав присел на край стола рядом со мной и наклонился, обдавая меня запахом костра.
Чертовы демонологи. Даже пахнут как пепелище.
— Скажите, Кристина, а диакон Василий Шумский. Насколько близко вы его знаете?
Как я не выплеснула воду на стол? Черт знает. Удержалась только чудом. Состроила независимое лицо, проглотила большой глоток и поставила стакан на поверхность стола со стуком, стараясь взять себя в руки. От одного к другому этот офицер искал лазейки. Каждый вопрос и моя реакция на них говорили ему больше, чем все мои слова. Поэтому, когда я повернула к нему голову, встретив смело холодный взгляд, которого не касалась дружелюбная улыбка на губах, у Владислава на лице мелькнуло удивление.
— А что Шумский? Бегает себе с молитвенником, замуж пять раз выйти предлагал. Но я девушка, мне же подумать надо. Раз двести пять, — я беспечно улыбнулась, хлопая ресницами. Насладилась тем, как сузились до щелок глаза офицера. Хотя, все-таки, бесить его не стоило.
— И что, ваши отношения уже дошли до такой стадии? — поинтересовался он, наклоняясь ближе.
— Неужели Военному министерству теперь важны будущие ячейки общества? — притворно удивилась я, мысленно порадовавшись, когда самый настоящий адский огонь полыхнул во взгляде Ящинского.
— Нам до всего дело есть. Особенно до сомнительных личностей и детей предателей, — резко отозвался офицер, отчего я дернулась.
Предатель?
Ответить я не успела. Дверь резко распахнулась и стукнулась о стену под крики Виталия Сергеевича, который вместе с половиной управления едва не рухнул на пороге. Повернувшись, ошарашенно открыла рот. В кабинет вошел Васька вместе с парой монахов. Сейчас на нем были официальные одежды диакона Церкви Святой Матроны.
— Ваше благородие, — кивнул он удивленному офицеру, который озадаченно смотрел на него. — Попрошу освободить нашего церковного некроманта.
Чего? Какого вашего?
— Разве госпожа Замогильная не работает в похоронном бюро? — брезгливо покосился на спокойного Васю Владислав, поднимаясь на ноги и подходя к нему ближе.
Они встали друг напротив друга. Они были одного роста. Разве что офицер чуть шире в плечах. Однако Шумскому, кажется, до этого не было никакого дела. Он выудил откуда-то из своей накидки бумагу, отдавая в руки Ящинскому, пока я головой вертела.
— Кристина Замогильная официально зачислена в церковный штат в качестве помощника в расследовании пропажи церковных мощей Святой Агриппины. Это документ, подтверждающий ее право на работу, подписанный самим настоятелем и заверенный верховным духовенством. Обратите внимание на дату. Вчерашний день, — слащаво произнес Вася, ткнув пальцем в нужную строчку. Пальцы Владислава сжали бумагу, и я отчетливо услышала скрип зубов.
— Военное министерство проводит официальную проверку. Я обязан допросить госпожу Замогильную в связи с недавними событиями в городе и ее непосредственном участии в них, — жестко произнес Ящинский, не желая отпускать свою добычу.
— А Церковь вашим законам не подчиняется, Владислав Владимирович, — ласково ответил Шумский, не смотря в мою сторону и продолжая гнуть свою линию. Развел руками, добивая без того разъярённого демонолога последним.
— Но если у вас есть претензии, вы можете направить жалобу в Святейший Синод. Или лично императору Николаю.
Иными словами, а не пошли бы вы, господин унтер-офицер, на хутор бабочек ловить. Едва сдержалась, чтобы не засмеяться.
— Кристина, — я подскочила раньше, чем Шумский назвал мое имя и быстренько перебежала за широкие спины мрачных монахов. Вот и хорошо, девочек надо защищать. Мы — слабый пол.
— Обязательно так и сделаю, — холодно проговорил офицер, отдавая честь. В ответ Вася невозмутимо перекрестился и склонил немного голову.
— Как вам будет угодно.
— Скоро сюда приедет наш менталист, который поможет нам во всем разобраться. — добавил Ящинский. Я заметила, как Вася едва заметно дрогнул, но быстро взял себя в руки, отвечая так же безразлично.
— Не сомневаюсь, что ваше расследование будет удачным. Всего доброго.
— До свидания, Василий Рахматович.
Почему-то при упоминании его отчества Вася чуть побледнел. А вот Ящинский, наоборот, заулыбался. Да так, что у меня по спине мурашки пробежали. Мы развернулись, двигаясь на выход. Но уже у самой двери я не удержалась и, обернувшись, спросила у офицера: