Смерти подобные сны
Шрифт:
– Долго еще ехать?
– Приехали уже, минут пять осталось, - хмуро ответил шофер, даже не сделав попытки повернуть голову в сторону пассажирки.
– Хорошо, - кивнула Илона, ничуть не задетая невежливостью водилы, и снова уставилась в окно. И тут же заметила в отдалении полускрытый сосновыми стволами высокий деревянный забор, над которым едва виднелась зеленая крыша с серой печной трубой, из которой тянулась тонкая струйка почти прозрачного светлого дыма. Илона огорченно вздохнула, подумав, что ее ждут впереди ужасы дровяной плиты... ну, ничего не поделаешь. Толяну захотелось отдохнуть в лесу, так почему бы ей не пойти ему навстречу? Один-единственный разочек. Он ведь
Потом за соснами показался еще один забор, потом еще... и наконец машина, покряхтывая, сползла с дороги и потащилась прямиком через сосны. И остановилась у очередного деревянного забора, такого же высокого, как уже виденные Илоной. Не слишком широкие ворота были распахнуты настежь, во дворе стоял улыбающийся Нерадов.
– С приездом, детка!
– воскликнул он, открывая дверцу "пикапа" и помогая Илоне выйти.
– Ну, как тебе тут, на вольной волюшке?
– Пока никак, - пожала плечами Илона.
– Лес красивый, а что еще я могу сказать?
– Детка, ты недовольна!
– уверенно заявил Толян.
– Ты бы предпочла Елисейские Поля! Или Корсику!
Илона не выдержала и хихикнула.
– Толик, ты жуткий зануда!
– сообщила она.
– Ну зачем тебе понадобилось тащиться в эту глушь?
– А хочется!
– ответил Толян.
– Давай выгружаться.
Но шофер уже вытащил из машины все четыре сумки и поставил их на пожухлую лужайку. Они с Толяном быстро отнесли все в дом, "пикап" уехал, Нерадов закрыл ворота и запер их на тяжелый деревянный засов, а потом широким жестом пригласил Илону в дом.
Снаружи этот дом выглядел, по мнению Илоны, ужасно мрачно: толстые почерневшие бревна, сурово нависающая крыша, крохотные окошки, основательное крыльцо, на века сколоченное из шершавых досок... но внутри Илону ожидал сюрприз.
Миновав темные сени, она очутилась в пещере Али-Бабы.
Едва окинув взглядом золоченую мебель, шелковые обивки, пышный турецкий ковер, хрустальную купеческую люстру, Илона расхохоталась.
– Что, нравится?
– весело спросил Толян.
– Да, конечно... не в этом дело, - сквозь смех проговорила Илона. Ты зачем меня пугал и дурачил, негодник? Изба, дрова, печи! Я-то думала, мы тут наденем ватники и кирзовые сапоги и отправимся добывать пропитание на болота, ловить куликов за хвосты! Ну, Толян, я тебе точно уши надеру!
Нерадов смеялся вместе с ней, перетаскивая сумки с одеждой в спальню (где стояла резная золоченая кровать шириной с Днепр), а сумки с припасами другого рода - в кухню, огромную, как танкодром. И первым делом извлек на свет несколько бутылок. Илона спросила:
– Неужели тут ничего такого нет? Что-то непохоже. В этом доме должны быть и бар, и пара промышленных холодильников, битком набитых припасами, и погреб, где висят копченые колбасы, окорока и даже целая оленья туша.
– Может, оно все и есть, - беспечно ответил Толян, - только я предпочитаю все мое возить с собой. Лучше быть таким гостем, который не напрягает хозяев, согласна?
– Согласна, - кивнула Илона, принимая из рук Нерадова стакан с виски.
– Хотя вряд ли такие хозяева особо напрягутся, если гости выпьют за их счет бутылку-другую. А содовая? А лед?
– Пей так, зачем портить хороший напиток?
И они выпили немножко виски, а потом немножко коньяка, а потом немножко водки - для разнообразия, как сказал Толян, - а потом Илона приготовила отличный обед на нормальной газовой плите (Толян сказал, что она может совсем не экономить газ, потому что запасных баллонов имеется аж шесть штук, а переключать их он умеет получше всякого газовщика), а после обеда и в самом деле отправились на прогулку в
– вяло подумала она.
– Тут же нет никого... вообще ни души, как в лесу!"
Она тихонько рассмеялась при этой мысли. Они ведь и были в лесу, а не в каком-нибудь запущенном парке. В настоящем лесу...
Глава четырнадцатая
Неожиданно в кармане куртки Нерадова тихонько затренькал радиотелефон. Илона удивилась - ведь Толян всегда выключал это средство связи, закачивая "работу". Забыл, наверное, подумала она с улыбкой, очень уж спешил вырваться из города в лес, в тишину...
Толян отвечал звонившему коротко и непонятно, но Илона и не пыталась вникать в его слова, ведь разговор Толяна не имел к ней лично никакого отношения, речь шла о неведомых ей делах... скучных делах, противных делах...
– Пока не знаю, - сказал Нерадов.
– Время есть, успокойтесь. Проверю, как договорились. Да, сразу позвоню.
Вот и все. Илона решила, что кто-то из деловых знакомых Толяна встревожился из-за того, что Толян среди недели отправился отдыхать. Ну, ничего с ними не случится, переживут как-нибудь.
Едва лишь нежаркое октябрьское солнце скрылось за верхушками сосен, как наступила необыкновенно темная, непохожая на городскую ночь, лишив сутки промежуточного вечернего состояния. Илона с Толяном уселись у камина, в котором Нерадов развел огромный жаркий огонь, и тихо болтали о разных пустяках. Толян открыл бутылку "Рислинга", они понемножку пили светлое вино, и Илоне казалось, что она готова весь свой век прожить вот здесь, вдали от людей, в бесконечном покое леса... ей было необыкновенно хорошо. И она, пребывая в мечтательном блаженном состоянии, конечно же, не в состоянии была заметить, что Толян доливает в ее бокал воды, что его пальцы незаметно опустили в разбавленное вино несколько маленьких крупинок белого порошка... и вскоре на нее нахлынуло непонятное раздражение, но тут же пропало.
А потом Нерадов предложил:
– Детка, пойдем гулять!
– Сейчас?
– удивилась Илона.
– Темно же!
– А мы фонарики возьмем, - улыбнулся Толян, но и в его улыбке, и во всем выражении его лица было что-то неправильное, хотя в чем именно состоит эта неправильность, Илона не в силах была определить. Она чувствовала себя восхитительно пьяной, ей захотелось приключений. А вдруг в ночном лесу они повстречаются с диким медведем? И победят его! Вот смеху-то будет! Задушат голыми руками! Ну да, сейчас Илона ощущала в себе огромную силу, она могла задушить не то что медведя, а хотя бы и слона, обмотав его шею его же собственным хоботом.
– Пошли!
– воскликнула она, вставая. Голова у нее слегка закружилась, ноги сами понесли к выходу, и Толян едва успел остановить ее.
– Детка, не в одном же платье! Переоденься!
До чего же страшно и таинственно оказалось в ночном лесу! Илона то и дело спотыкалась, хотя они с Толяном шли по ровной дорожке, вроде бы даже мощеной. Нерадов направлял фонарь так, чтобы Илона видела, куда ступает, но у нее почему-то путались ноги, цепляясь одна за другую, и от этого Илоне было ужасно смешно, но время от времени она снова раздражалась, гневалась на все без разбора - на ночь, на дорожку, на глупые деревья, шумевшие над головой... Потом они очутились возле высокого деревянного забора. Илона спросила: