Смертники

Прошкин Евгений

— Это уже ясно, — отмахнулся Гарин.

— Тебя, стало быть, зомби выручили? И как ты их надоумил?

— Даже не знаю, как получилось. От безысходности. Больше обратиться было не к кому.

— Вот только не надо этих упреков, не надо! — воскликнул Порох.

— Да какие упреки… Сам виноват, что купился на развод.

— Ну… чего мы тут стоим? — вымолвил Батон. — Пошли домой? Дождик начинается, промокнем.

— Сейчас пойдём. — Олег приблизился к убитым сталкерам и снял у Сахалина с плеча свою «Гадюку» — из принципа. Потом сделал

пару шагов к друзьям, но снова вернулся и, низко наклонившись, прошептал: — Когда прессуешь во дворе школьника, имей в виду, падла, что у него могут быть братья-боксёры. И мне тут нечего стесняться. Я живой, а ты дохлый. Это ты должен стесняться, труп.

Очень скоро Гарину стало неловко за эту мелкую речь, но возвращаться в третий раз и просить у покойника прощения было бы совсем глупо.

За поворотом во дворе показалась база, а точнее — просто дом. Обычная панельная пятиэтажка, приютившая четырех человек посреди хаоса, смерти и незримой пси-войны. Сталкеры шли домой.

Глава двадцать третья

«Ну вот ты и стал контролёром, Олег. Даже лучше: контролёр не может воздействовать на того, кого он не видит. А ты — можешь. Браво! Что же дальше?»

— С «венцом», с «венцом»! — пробормотал во сне Гарин. Он хотел объяснить, что влиять на чужое сознание может только с «венцом», а без артефакта он обыкновенный человек, но в рот забился угол одеяла, и выплюнуть его не удавалось, а руки затекли до такой степени, что перестали слушаться…

Какое ещё одеяло?!

Олег открыл глаза. В углу на стуле в неудобной позе дремал Батон. Больше в комнате никого не было. Из кухни доносились какие-то мирные бытовые звуки, словно кто-то не спеша готовил завтрак.

Гарин снова попытался избавиться от сырого комка во рту и снова не смог. Кляп сидел плотно. Руки за спиной были связаны настолько крепко, что он уже не чувствовал пальцев. Олег замычал — это всё, на что он был способен.

Батон вздрогнул и, растерев грязными руками небритое лицо, крикнул:

— Очухался!

В дверях появился Порох с промасленным затвором и ветошью. Он не жарил яичницу, он просто чистил оружие. Какая, к чёрту, в Припяти яичница…

— Живой? — осведомился он.

Олег энергично затряс головой и вдруг застонал от боли. Он не ударился затылком, боль была внутри. Адская боль. Она прописалась в черепной коробке ещё вчера вечером, когда Батон приволок из города три бутылки водки. Три — на четверых, тут и говорить не о чем! Столяров не возражал, всем нужно было подлечить нервы. А потом захотелось спать, сразу после первого стакана, и так сильно, что дальше Олег уже ничего не помнил.

Он снова замычал, намекая, что кляп уже пора бы вытащить.

— А зачем? — простецки произнёс Порох. — Мне очень нравится, когда ты помалкиваешь.

Увидев, что он собирается вернуться на кухню, Гарин замычал ещё громче и в меру сил заколотил связанными ногами по кровати.

— Ну, вытащи, — разрешил Порох. — Может,

что-то умное забыл сказать.

Батон нехотя оторвал задницу от стула и освободил Олегу рот.

— Что за дела?! — вскричал Гарин.

— Ты это… особо не голоси, — строго проговорил Порох. — А то соседи участковому пожалуются.

— Участковому контролёру! — Батон гомерически захохотал.

— Зачем меня связали?! — возмутился Олег. — Я что, по-пьяни настолько опасен?

— Уже нет, — ответил Батон, демонстративно крутя на пальце «венец».

Артефакт упал на пол — сталкер, выругавшись, его поднял и снова начал крутить. В мозгу у Гарина, тесня боль, забрезжила догадка.

— На командира не надейся, он придёт не скоро, — заявил Порох, опережая и перечёркивая множество гипотез.

Теперь Олег сообразил быстрее, спасибо горькому опыту… который, как выяснилось, ничему его не научил.

— Зачем вам нужен артефакт? — прямо спросил он. — «Венец» трудно активировать. В ваших руках он бесполезен.

Словно подтверждая это, кольцо снова сорвалось у Батона с пальца и громко стукнулось о грязный пол.

— И хватит его ронять! — процедил Гарин, невольно следя за тем, как бесценный артефакт закатывается под стул.

— Батон, убери игрушку, — согласился Порох. — Если сломаешь, я даже не знаю, какую тебе казнь придётся придумать.

Тот торопливо спрятал «венец» в свой рюкзак.

— Что с командиром? Что вы с ним сделали? — опомнился Гарин.

— Ничего мы с ним не делали, — удивился Порох. — Сам отвалил ещё затемно. Просил о тебе позаботиться, ты же у нас по части бухла слабоватый товарищ. А мы и заботимся. Лежишь здесь в тепле да в неге, даже с кровати не свалишься. Не сумеешь. Безопасно, опять же: ни тебе зомби, ни собак психических. Нету! — выразительно произнёс он. — Зови — не дозовёшься!

— Мужики, вам ведь не нужен «венец», — снова сказал Олег.

— Это хороший хабар, — коротко и ясно ответил Батон.

— Только для тех, кто может его активировать, — возразил Гарин. — Для всех остальных это круглая фигня, которую даже на пальце крутить неудобно, потому что масса распределена неравномерно. Кому вы его впарите?

— Ты за нас не переживай, фраерок. Впарим, — заверил Порох и ушёл на кухню заканчивать возню с оружием.

— Я знал, что рано или поздно Коршун вас купит! — проговорил Олег так, чтобы он услышал.

— Да, и что дальше? — отозвался из-за стенки сталкер.

— Вот он уже и купил. За сколько? Мне любопытно.

— Любопытной Варваре на базаре оторвало гранатой ноги, — строго сказал Батон.

— Чем тебе Коршун-то не нравится? — поинтересовался Порох, опять появляясь в комнате. — Какие у тебя могут быть к нему претензии? Коршун правильный сталкер, не хуже других. Деловой человек.

— Да никакой он не сталкер, он мразь!

— Батон, приготовь кляп, — спокойно сказал Порох. — И если этот юноша ещё раз позволит себе что-то подобное — забей ему хайло без предупреждения.