Смесь бульдога с носорогом
Шрифт:
— Да ПМС замучал, кусок в горло не идет, — лениво сообщила я.
Николяша же, видимо, решил оторваться за двоих, проставленные цены напротив заказанных им блюд его нисколько не смутили. Официант принял заказ, исписав почти два бланка и удалился, а я потрясенно спросила:
— Николяша, а вы где, собственно работаете?
Я явно ошибалась насчет его финансовых возможностей.
— В школе, — невозмутимо ответил он и поинтересовался в свою очередь: — Маняша, простите мою серость, но что такое ПМС?
— Вам это не
— Ооо, — с умным видом сказал Николяша.
Черт меня возьми! Как я не пыталась относиться к нему по человечески, памятуя о своем вчерашнем к нему отношении, но он был противен. Да, он был мил, и изо всех сил старался мне понравиться. Однако, друзья мои, что вы скажете о гадкой бородавчатой жабе, изо всех сил растягивающей в улыбке жабьи губы и старательно выговаривающей хорошие и приятные вещи? Где — то на подсознательном уровне я причислила его к жабам и потому все мои попытки смотреть на него как на милого зайчика провалились.
Он был мерзок. Весь — от несвежей одежды до редких сальных волос и детсадовской нитки с бисером на запястье. От грязи под ногтями до нечистой кожи на лице с крупными мерзкими порами. Носки у него, ясен пончик, мерзко воняют, а под джинсами у него стопроцентно мерзкие застиранные серые трусы. Вернее, как раз нестиранные. И они, разумеется, мерзко воняют.
«Кто хоть ему дает — то», — подумала я с неожиданной жалостью. После этого стало гораздо легче общаться. Жалость перевесила. К тому же как ни странно Николяша отлично управлялся ножом с вилкой и не разу не запутался в столовых приборах. Я это оценила — сама я разбиралась в этом через пень — колоду.
— У вас есть девушка? — мягко спросила я его.
— Вы знаете, я ведь об этом и хотел с вами поговорить, — Николяша промокнул узкие губки салфеткой и вперил в меня взгляд. — Разумеется, мне не нравится причина, по которой мать категорично настаивает, чтобы я на вас женился, однако по здравому размышлению, все взвесив, я считаю что у нас получится неплохая семья.
— С чего вы так решили? — в крайнем удивлении воскликнула я.
— Вы девушка молодая, темпераментная, и мой опыт и зрелость будут сдерживать вас и направлять в нужном направлении.
Сказав это, он значительно поднял палец и плотоядно посмотрел на мою грудь.
«Я хочу тебя трахать каждую ночь», — сказали его жабьи глаза.
— Простите, Николай Марьянович, — кашлянула я. — А вам сколько лет?
— Мне тридцать семь, и я работаю учителем химии в средней школе, — отрекомендовался он.
«Жить будем на мои доходы», — поняла я.
Старше меня на девять лет — девчонки меня засмеют. Куда, черт возьми, смотрела мать, собираясь меня ему сплавить???
— Эээ, видите ли…, — начала я.
— Подождите, — он мягко положил свою птичью лапку поверх моей ладошки и сказал, — не торопитесь с решением, Манечка. Я понимаю насколько неожиданно
Я очумело потрясла головой, пытаясь понять — это сон или нет? Что за бред?
— Вот и хорошо, — покровительственно погладил он мою ладошку и попросил счет.
Моими стараниями он выглядел не так уж безобразно — шесть тысяч с копейками. Николяша похлопал себя по левому карману, потом подумал и похлопал по правому. Официант выжидающе застыл у стола.
Я подкрасила за это время губки и пошла к выходу.
— Эээ, Манечка, — окликнул он меня. — У меня возникли трудности.
Я обернулась и вопросительно на него посмотрела.
— Манечка, я только сейчас обнаружил пропажу портмоне, о времена, о нравы, — горько сказал он и в доказательство вывернул карманы своих штанов. Два автобусных билетика и несколько смятых десятирублевок плавно спланировали на пол.
— Пропажу, значит? — повторила я, наблюдая как он собирает десятки с пола.
— Бывает, — мягко сказал он.
— Вы собственно и не обязаны носить с собой деньги, не так ли? — пожала я плечами, достала из кошелька деньги, расплатилась по счету, не забыв оставить чаевые и попросила официанта:
— Будьте добры, «Би — 2» молодому человеку.
— Будет сделано, — кивнул он и исчез.
— А вы не торопитесь, Николяша, — сказала я поднявшемуся стихоплету. — Сейчас вам коктейль принесут, чтобы вы не огорчались из — за портмоне.
Я небрежно бросила на столик несколько купюр и пошла к выходу.
«Украли, значит», — усмехнулась я.
В машине я первым делом занесла его телефон в черный список на сотовом. Пусть завтра звонит, на здоровье. Да и не забыть на домашнем телефоне то же сделать.
По дороге остановилась около любимой французской кондитерской и купила огромный торт — потому что опять вспомнила о том, что я ничего не сделала по пропавшему общаку, и потому у меня резко развился стресс. Что говорить Ворону после вчерашних бахвальных речей — непонятно. Нехорошо получилось, за такое могут и по кумполу. И вообще, если Ворон про это расскажет — клиентуры мне не видать. Впрочем, я повторяюсь.
Полностью погруженная в свои мысли уж не помню как я доехала до дома — слава Богу что ночью на дороге движения почти нет, иначе не миновать бы мне беды. На автопилоте выгрузилась у подъезда, взяла торт и медленно пошагала по ступенькам на свой этаж. Пройдя пару этажей, я насторожилась. Явственно слышалось какое — то бормотание. Я встряхнулась, и на цыпочках, бесшумно взлетела на свой этаж. Спиной ко мне у моей собственной двери стояла Грицацуева и аккуратно втыкала иглы под косяк двери.
— …, — сказала я от неожиданности. Обычно я не матерюсь.