Смешанный brак
Шрифт:
Автомобиль красного цвета, задрав капот, лежал в кювете. Для того, кто шагает вдоль трассы, аварии привычны, это часть дорожного пейзажа, сродни километровым столбам. Поразило иное – как суетились вокруг разбитой (сильно разбитой!) машины люди, как они вынимали пострадавших через проем, зиявший на месте заднего стекла, как рассаживали их по машинам, доставали аптечки, оказывали помощь, отключали аккумулятор… В этом пустынном месте образовался целый автомобильный лагерь: грузовик, два трейлера, полдесятка легковых машин; и другие машины останавливались, оттуда высовывались люди, спрашивали,
Больше всего поразила крошечная женщина с большим животом: она вылезла из своей малолитражки и, подхватив баллон с водой, поспешила к пострадавшим.
– У меня есть вода! Вот она!
Она взялась обрабатывать раны молодой девушки в шортах, которую вытащили из машины. Кажется, среди пострадавших были еще ее отец и мать, отделавшиеся синяками, тогда как по ногам девушки стекали струйки крови.
– Да тут ничего серьезного! – воскликнула беременная крошка. – Одни царапины!
– Повезло… – переговаривались в толпе. – Такой удар – и только расцарапанные коленки!
– Да они вообще в рубашке родились! Я сзади ехал и видел: еще секунда, и их бы под колеса трейлера затащило!
Я же думал, что повезло мне. Я бродил среди этой суеты и вопреки чудовищной ситуации с каждой минутой становился спокойнее. Я был похож на ребенка, жившего в животе той беременной – плод защищен, ему ничего не грозит. Я помог поднять машину, чтобы извлечь из-под нее вылетевший из багажника чемодан, потом искал в кустах компрессор, и все это время пребывал в каком-то странном покое.
– Пить не хотите? – приблизилась ко мне беременная.
– Спасибо, не хочу.
– Представляете, а ведь на их месте могла оказаться я! Когда увидела, как этот большегруз стало заносить, чуть не родила, ей-богу!
Она счастливо засмеялась, я же с интересом разглядывал ее живот.
– Извините, а вам… Не страшно рожать?
– Мне?! Да вы что! Знаете, сколько я эту беременность ждала?! Мне по трассе ездить страшно, я ведь сама за рулем. Хотя теперь вижу: можно не бояться – помогут…
Подумав, я вдруг сказал:
– Вы – люди.
– В каком смысле? – не поняла беременная.
– В самом простом. Вы обычные люди.
Чтобы это понять, не требовались спутники, вот почему они меня оставили. Или я их оставил на одном из пройденных километров? Мои мысли обрели ясность и простоту, и я надеялся: впереди меня ждет нормальный собеседник (собеседница?), из плоти и крови, мне есть что сказать! А если не с кем поделиться размышлениями – какой смысл в ясности и простоте?
18. Эпилог
Я всегда представляла сестру прагматичной самкой, одной из безликих особей женского пола, желающих прыгнуть из грязи в князи. Я гомерически хохотала и тыкала пальцем (мысленно): смотрите, ктолезет в Европу, как тараканы на кухонный стол! На столе ну очень жирные крошки, за них эти ничтожества и продают детородный орган, потому что ничего за душой не имеют! Нанюхавшись феромонов, европейские лохи распахивают души и кошельки, и тут хоп! Попался, который кусался! Однако жизнь корректирует представления. «Взгляни на себя, –
– Не знаю, что делать с этим Юргеном… – делилась она переживаниями. – Он женатый, понимаешь?! А я не хочу рушить его семью!
– Тогда остановись на Ласло, – пожимала я плечами (тоже мне проблемы!), – он вроде свободен.
– Ласло я не так сильно люблю. Юрген – он такой… Он сам готов бросить семью, только строить жизнь на чужом несчастье…
Случалось, она рыдала из-за этого, я же смертельно завидовала ее переживаниям, скрывая зависть за насмешливостью. Сестра на удивление быстро все поняла.
– У тебя по-женски что-то не в порядке, – сказала как-то Люба.
– Почему это?! Цикл у меня нормальный, и с остальным проблем нет…
– Цикл у тебя нормальный, у тебя здесь проблемы.
Она приложила руку к левой стороне груди.
– Что ты имеешь в виду? – скривилась я.
– Ты никого не любишь. Ты ненавидишь всех, как наш папаша.
Спустя несколько лет я могла бы вернуть сестре должок, мол, чья бы корова мычала! Не смей, утратив человеческий облик, вякать о любви и нелюбви! Но чужие прегрешения не делают никого лучше, мне и впрямь проще и удобнее было выставлять шипы, ощериваться на жизнь и людей, нежели распахнуть сердце навстречу.
Сегодня я тоже выставляю шипы: достав из кармана глянцевый картон с надписью MENSA, хочу разорвать его в клочки, как рвала когда-то «записки из мертвого дома». Потом все-таки открываю приглашение и читаю: «Вас приглашает на конференцию некоммерческая организация, чьи отделения имеются в 50 странах мира, а количество участников превышает 100 тысяч человек. В программе: выступления, сообщения, демонстрация феноменов, причем целый день будет посвящен одаренным детям». На обороте – фотографии отцов-основателей и логотип: квадратный стол с тремя ножками. «Почему с тремя? – Подогреваю раздражение. – Что за выпендреж?!»
Бросив приглашение на пол, падаю лицом в подушку. Не хочу никуда идти, хочу лежать, обездвиженная, обиженная, брошенная… Что еще делать той, у кого в груди ледышка? Разве сможет ваша некоммерческая организация ее растопить? Да, вы обладаете высочайшим IQ, у вас необычные способности, но сердцу не прикажешь, хоть это вы понимаете?!
Уставший мозг, наконец, отключается, погружаясь в сумеречную дрему. Из сумерек выплывает Коля-Николай, точнее, уплывает на кораблике, который вот-вот отчалит.