Смешная девчонка
Шрифт:
Софи не поверила своим ушам:
– Комедийных? Множество?
– Да, таких немало.
– Кто, например?
– Например, Марсия Белл. Она великолепна.
– Не слышала о такой.
– Какое совпадение: она тоже о вас не слышала, – съязвил Слоун.
– Марсия Белл, Деннис?
Слоун и Софи одновременно повернулись к Деннису.
– Что ж, – выдавил он, – можно, конечно, и ее рассмотреть.
Поскольку Софи вознамерилась держаться в строгих рамках, она не провела пальцем по горлу, но тонкой усмешкой и взглядом сообщила Деннису, что ему не жить, а потом спросила:
– Насколько
– По десятибалльной системе? – уточнил он и не удержался от смеха.
– Хотя бы, – сказала Софи.
– Если уж вы настаиваете, – вставил Слоун.
– Право, не знаю, – начал Деннис. – Ее можно оценить…
– И кто ее оценил?
Вставая, Деннис выговорил:
– Ладно. Извините, что отняли у вас время.
– Да он не возражает, – сказала Софи. – Он знает, что я права.
Покосившись на Тома Слоуна, Деннис усомнился, что оба эти утверждения верны. Он снова сел.
– И еще, – продолжала Софи, – вам действительно будет не жалко отдать всех нас другой стороне?
– Кого это «всех»?
– О Деннисе, конечно, речи нет, – сказала Софи. – Он в любом случае останется, правда, Деннис? Ты же человек Би-би-си, от макушки до дырявых носков.
Деннис вяло улыбнулся. На комплимент это не тянуло.
– Но Тони, Билл и я… Дело в том, что ставки там не в пример выше.
– Там даже «Дома комедии» нет, – фыркнул Слоун. – К ним нельзя заявиться с получасовой программой и на что-то рассчитывать.
Для Слоуна коммерческий канал был настоящим бедствием: за последние несколько лет туда перешли его лучшие актеры и сценаристы. Одним лишь упоминанием этого обстоятельства Софи изменила расстановку сил.
– Мы не с одной передачей туда заявимся, – возразила она. – Мы заявимся с целым сериалом.
– А материала у них достаточно на целый сериал? – обратился Слоун к Деннису.
– Более чем, – ответила за него Софи. – Мы не далее как сегодня утром обсуждали второй сезон.
– Второй сезон?
Слоун сделался похож на пассажира, который, приехав на вокзал, увидел хвост своего поезда. К изумлению Денниса, он бросился вдогонку.
– Слушайте, – заговорил Слоун, – пока вы не наломали дров, давайте-ка посмотрим, что может получиться с «Домом комедии».
Софи всем своим видом показывала, что это предложение, пусть и не лишенное положительных моментов, не в полной мере отвечает ее ожиданиям. Да она – голова, подумал Деннис. Они с ней поднялись на этот этаж в слабой надежде убедить Тома Слоуна отдать главную роль в козырной юмористической передаче Би-би-си никому не известной, необученной актрисе. А когда эта цель, вопреки ожиданиям, была достигнута, Софи повела себя так, будто здесь ей что-то должны.
Через некоторое время она просветлела. Видимо, решила дать начальству последний шанс.
– Ладно уж, – сказала она.
Деннис был настолько зол, что в лифте даже не пожелал с ней разговаривать. Ее это не задело.
– Еще спасибо скажешь, – заявила она.
– Чтобы я сказал тебе спасибо за самые мучительные пятнадцать минут моей жизни? – возмутился он.
– Твои мучения окупятся сторицей.
– В целом мире столько денег не наберется, чтобы окупить мои мучения, – бросил Деннис.
– Дело
– Да что ты говоришь? А в чем же?
– Пока не знаю, – ответила она. – И ты не знаешь. Да, кстати: я тебя еще не простила.
– Ты – меня?
– Да, тебя. За эту чертову Марсию Белл.
– Ты всегда будешь так много требовать?
– А ты готовься, – сказала она.
Деннис жил в Хаммерсмите с женой Эдит и с кошкой. Тем вечером ни Эдит, ни кошка не жаждали его возвращения в их общую съемную квартиру: кошка – потому что дрыхла, а жена – потому что у нее был в разгаре роман с женатым мужчиной. Возможно, правда, не в разгаре; возможно, только в начале, но конца и края ему не предвиделось, Деннис это понимал. Даже когда они с женой сидели дома, Эдит постоянно где-то витала, вспоминая о нем лишь для того, чтобы выразить недовольство или разочарование.
Самые мучительные минуты жизни выпали Деннису – что бы он ни говорил Софи – вовсе не в кабинете Тома Слоуна. Самые мучительные минуты выпали ему тогда, когда он читал и перечитывал письмо, заложенное в рукопись, которую жена принесла с работы. Ни словом не обмолвившись Эдит, он вернул его туда, где нашел, и теперь просто ждал неизвестно чего. Его терзания означали, что муж из него получался никудышный: забитый, настороженный, уязвимый.
Когда красавица и умница Эдит, высокая, темноволосая, согласилась за него выйти, друзья подшучивали, как и положено друзьям в подобных обстоятельствах, выражая свое недоумение различными вариациями фразы «Как она попалась в твои сети, везунчик ты эдакий, так тебя растак?». Сейчас эти шутки больше не казались смешными, а сам он не выглядел таким уж везунчиком. Напрасно он расставлял сети. Рыбка оказалась не из тех, что можно принести домой и показывать всем подряд; рыбка оказалась из тех, что сдернут рыбака с пирса, увлекут за собой в море и, пока он тонет, будут рвать на куски. Без должной сноровки ему вообще не стоило начинать лов.
Почему Эдит согласилась стать его женой? Ответа до сих пор у него не было. Наверное, думала, что он далеко пойдет, но потом рассудила, что продвигается он не слишком быстро и не так уж далеко. Она была не права: хотя ему и приходилось постоянно терпеть уколы на тему Другого Денниса, карьера его складывалась совсем неплохо. Ему благоволил Том Слоун – вплоть до (но, вероятно, не после) недавних событий; у него были хорошие отношения со сценаристами и актерами; комедии получались в целом удачными, если не брать в расчет единичные осечки. (Он и сам понимал, что должен принять на себя часть вины за «У черта на рогах».)
Такое отношение со стороны Эдит объяснялось полным отсутствием у нее органа, отвечающего за восприятие смешного, из-за чего она не понимала, как человек с университетским образованием может посвятить себя комедии. Эдит предполагала, что он еще пару лет повозится с людьми типа Билла и Тони, а потом возьмется за что-нибудь более осмысленное: перейдет, например, в редакцию новостей и текущих событий или в одну из передач о культуре и искусстве. Однако Деннис любил свое дело и хотел до конца жизни работать с веселыми сценаристами и веселыми актерами.