Смеющаяся Тьма
Шрифт:
Хельга сказала, что мне теперь всегда будет восемнадцать лет. Со временем я научусь выглядеть на столько, на сколько я себя буду чувствовать, — или на сколько мне будет хотеться, или на сколько этого от меня потребуют обстоятельства. Но на самом деле мне всегда будет восемнадцать, сколько бы времени ни прошло.
Я направился к Перекрестку. Странно, но я уже совсем не расстраивался из-за того, что мое свидание срывается. Наоборот: вечер меня ожидал явно интересный. Нужно было поспешить домой, порадовать своими похождениями Хельгу… Если, конечно, она еще не в курсе, чем
— Забавнейший феномен, не правда ли, Рик? — спросила Хельга с порога. Она не просто знала обо всем, что твориться в городе, — она знала еще и то, что я об этом знал!.. Значит, это не ее рук дело… Значит, все еще интереснее, чем я думал!
— Проходи и рассказывай, как ты перебрался через мост, — сказала она. В руке у нее было здоровенное красное яблоко. Она откусила от него огромный кусок и сочно захрумкала.
Когда я вошел на кухню, немало удивился: стол на этот раз был уставлен не сладостями, а фруктами. Огромные спелые яблоки, нежные персики, рыжие абрикосы, золотая дыня, разрезанная на дольки, желтый виноград в большой миске — здесь было почти все, что завозится купцами с юга… но не в это же время года! Зимой это не подавалось даже к губернаторскому столу. Среди всего этого южного изобилия горячий ужин, поджидавший меня, смотрелся более чем скромно. Скромно — но не менее аппетитно! В борьбе с мостом я хорошенько проголодался.
— Ешь, — Хельга кивком головы указала на накрытый стол. — И рассказывай. Ты ведь ходил к своему приятелю-домовому? Значит, еще пару часов назад мост был цел. Но сейчас все три моста через канал съедены. Каким способом ты вернулся?
Я кивнул, вкратце пересказал Хельге свое сражение с мостом и под конец спросил:
— Ты сказала, все три моста через канал съедены. Что это значит?
— Это значит…
Она не договорила. Не прибегая к помощи входной двери, посередине кухни появился Колен: взъерошенный, в снегу, он попросту вывалился из воздуха.
— Хельга, кто-то сожрал городской рынок! — отрапортовал он. — Там в Потоке огромная прореха, сила так и хлещет!
— Ага. А еще съели все мосты и кто-то покусал самые оживленные улицы города, — Хельга говорила таким спокойным, даже будничным голосом, что от этого становилось не по себе. — В радиусе десятка миль Поток выглядит, как кротовое поле. Что думаешь?
— Если в Потоке появились прорехи, значит, это кому-то было нужно, — Колен стянул куртку, тряхнул ею, шуганув нескольких кошек. — Думаю, для начала надо найти того, кто это сделал. И выяснить, для чего это все ему понадобилось. Потом будем действовать по обстоятельствам.
— Хорошо. А как будем искать?
Колен пожал плечами. Хельга посмотрела на меня — я пожал плечами тоже: я мало что понимал в природе возникшей проблемы.
— Значит, конструктивных предложений нет?
— Есть конструктивное замечание.
— Да?
— Это первая ласточка. Да, Хельга?
Хельга оглянулась в сторону Колена. С минуту они очень многозначительно смотрели друг другу в глаза.
— Рик, — окликнула меня вдруг Хельга, не поворачиваясь. — Ты ногти уже отрастил?
Более неуместный вопрос сложно было представить.
— Ну…
— Покажи… Ты что, издеваешься?.. Так. Поднимись в лабораторию, тебе нужен второй шкафчик на правой стороне. Там на верхней полке стоит большой белый флакон, синяя этикетка. Принеси его сюда.
Я поднялся и вышел из кухни. Интересно, меня отправили в лабораторию по делу или просто чтобы не мешался?..
Когда я вернулся, Колен, уже приведший себя в порядок, восседал за столом, пристроившись к миске с виноградом. Его куртка сушилась у очага. На стеклах его очков блестели крупные свежие капельки. Интересно, зачем он так часто окунает их в воду, если благодаря несложному заклинанию стекла и так всегда остаются кристально чистыми?..
Сама Хельга пошуршала по полочкам, подоставала кучу разнообразных баночек и теперь смешивала порошки из них в большой глубокой миске. Флакон, который я принес, она тут же открыла, понюхала.
— Староват… Но ничего, не будем сильно разбавлять… — она вылила примерно половину всей жидкости в кастрюлю, размешала, задумчиво понюхала, долила еще немного. — Колен, ты тут зря устроился. Отправляйся на улицу, наши разноцветные друзья наверняка тоже уже заметили прорехи в Потоке. Повертись среди них, поспрашивай. Меня интересует, какие типы энергии потребляет наша Ласточка.
Колен поднялся, стал натягивать куртку.
— Я не уверен, но мне кажется, что Ласточка всеядна, — сказал он.
— Если так, дело будет непростое, — Хельга поставила миску на стол передо мной. — Рик, давай сюда свои руки…
— Что? — Как будто я был должен отвинтить свои руки от запястий и протянуть их Хельге — например, зубами.
— Слишком много людей попадает под подозрение… Рик, давай, давай! Больно не будет, бояться нечего! — она злобненько улыбнулась.
Ничего хорошего эта ее улыбочка, конечно, не предвещала. Но руки я ей все же протянул. Хельга расправила мои пальцы и резко сунула в миску, где пенилось что-то белое, более легкое и жидкое, чем вода, но такое же мокрое.
Если уж быть честным, я ожидал, что все-таки будет больно. Но было хуже. Было щекотно. Было так щекотно, что я заверещал.
— Терпи! Колен, сколько времени?
— Семь — сорок две!
— Тогда почему ты еще здесь?
— Понял.
Он резко обернулся, бросил быстрый взгляд на Хельгу, отвлекшуюся на мгновение, и вдруг обеими руками выгреб из миски почти весь виноград.
— Колен! — спохватилась Хельга. — Ты хоть знаешь, сколько желтых лоз в мире плодоносят в это время года?
— Ага! — ответил Колен с набитым ртом. Набитым виноградом улыбающимся ртом. — Большое спасибо!
— Ах ты…
Но Колен, козырнув мне, уже исчез. Я только вымученно улыбнулся ему вслед. Мне хотелось вскочить и прыгать вокруг проклятой миски, я бы давно вырвал из пенящейся жидкости свои руки, если бы Хельга не прижимала их своими ладонями. Поэтому я только тоскливо подвывал сквозь стиснутые зубы.
— Терпи, Рик. Так надо, — не отпуская мои руки, Хельга ловко подвернула под себя освобожденный Коленом стул, взглянула на настенные часы. — Еще минут шесть-семь.