СМИ в Древней Греции

Куле Коринна

Поручения, дававшиеся послам, были, как мы видели, временными и специализированными. Как правило, одно посольство дела не решало: чтобы достичь соглашения, приходилось посылать множество миссий. Постановление Народного собрания определяло, что должны сделать послы, которым предоставлялась полная свобода действий в рамках полученных инструкций. Эсхин, например, сообщает, что когда он вместе с прочими был отправлен послом к Филиппу Македонскому, постановление гласило:

«И в остальном послам добиваться наилучшего, чего только смогут» [370] .

370

Эсхин, «О предательском посольстве», 104 (пер. С. Ошерова).

Оратор не упустил случая покритиковать эту неопределенность и двусмысленности, причиной которых она может явиться [371] .

Послы

отправляются государством и избираются Народным собранием. От них не требуется высокий ранг или имущественный ценз, и только занятие проституцией, долги или общепризнанная безнравственность могут помешать гражданину быть избранным посланником. На деле, однако, выдвинутые в большинстве случаев принадлежат к числу известных политических деятелей [372] , а также, по мере возможности, хороших ораторов. Именно по этим соображениям леонтийцы в 427 г. до н.э. послали в Афины Горгия, «который явно превосходил современников красноречием» [373] .

371

Ibid.

372

Ibid., 23.

373

Диодор Сицилийский, XII, 53, 2; ср. выше, с. 00.

Количество посланников менялось в зависимости от миссии; чаще всего встречаются цифры три, пять или десять человек, а в одной афинской надписи упоминаются даже двадцать членов посольства. Только миссии спартанцев, по-видимому, неизменно включали троих, что, впрочем, было наиболее популярным числом и в других полисах еще с гомеровского времени.

После того как постановление народного собрания в общих чертах определяло поручение посольству, его участники были свободны в выборе средств для достижения поставленной цели. Ценнейшими источниками информации на сей счет являются тексты Эсхина и Демосфена о посольствах, отправлявшихся из Афин к Филиппу Македонскому. Послы во время пути обсуждали, что им говорить, порядок выступлений, способ построения аргументации:

...когда мы обсуждали, что нужно говорить, и Кимон высказал опасение, как бы в споре о правах Филипп не взял верх, [Демосфен] обещал нам, что отверзнет неиссякаемые источники красноречия и скажет о правах на Амфиполь и о начале войны так, чтобы сразу закрыть Филиппу рот... [374]

Можно было обсуждать и само постановление. Как раз по поводу содержащихся в нем положений и возникали иногда самые большие расхождения:

...было прочитано постановление, по которому нас отправили послами, а пересчитано все, что предписывалось нам помимо принятия клятв, и так как никто не помянул о главном, но беседу вели о делах менее важных, я сказал слова, которые необходимо пересказать вам [375] .

374

Эсхин, «О предательском посольстве», 21 (пер. С. Ошерова).

375

Ibid., 101.

Эти примеры показывают, что «главы» делегации, как такового, не существовало, во всяком случае, в классическую эпоху. Тем не менее зачастую тот или иной посланник обладал особой аурой, предоставлявшей ему преимущественные права на переговорах. В последующую эпоху руководителя посольства обычно назначали.

Опять-таки в более позднее время посланцы оказались связаны буквой постановления о посылке их миссии: послов хвалили за строгое следование в речах формулировкам этого постановления. В римскую эпоху вошло в обыкновение писать письма, и послы оказались простыми почтальонами, а дипломатия утратила свою специфику.

Прибыв на место, посланники представали перед официальными учреждениями полиса или государства, в которое были направлены: перед Советом и Собранием в Афинах, перед собраниями различных полисов, перед эфорами в Спарте и непосредственно перед монархами или тиранами в недемократических государствах; если же они собирались говорить о проблемах чрезвычайно важных и интересующих эллинов в целом, они могли явиться на Олимпийские празднества, где собирались греки из всех полисов [376] . Послы определяли не только порядок выступлений и аргументацию, но и одежду, которую наденут. Геродот рассказывает о посольстве ионийцев и эолийцев в Спарту. Выступить было поручено фокейскому представителю по имени Пиферм.

376

Фукидид, III, 8, 1.

Тот надел на

себя пурпурное одеяние, чтобы спартанцев, если они услышат об этом, собралось бы как можно больше. Затем он выступил с длинной речью, прося помощи [377] .

Возвратившись домой, послы должны были дать устный отчет о своей миссии — сначала перед Советом, потом перед Народным собранием. Если первый отчет был обычно довольно кратким, во втором излагались все подробности посольства. Выступали по очереди все участники:

Далее, когда мы докладывали о посольстве народу, первым из нас выступил как старший возрастом Ктесифонт и среди прочего говорил о том, о чем условился сказать с Демосфеном: о Филипповом обхождении, о его наружности и веселости за вином. После него коротко говорили Филократ и Деркил, потом выступил я [378] .

377

Геродот, I, 152.

378

Эсхин, «О предательском посольстве», 47 (пер. С. Ошерова).

Эсхин, когда наступил его черед, тоже произнес пространную речь [379] .

Именно второй отчет, если верить Демосфену, а не Эсхину, мог исказить истинное положение вещей. Первый рассказывает о том, что произошло после возвращения посольства. Эсхин вначале достаточно объективно выступил перед Советом, но поставил все с ног на голову перед Народным собранием:

А когда сошлось Народное собрание и надо было говорить перед вами, тогда он, Эсхин, выступил первым из всех нас... и не стал ни докладывать о посольстве, ни упоминать, о чем говорилось в Совете... зато произнес такие речи о столь многих и великих выгодах, что ушел, всех вас увлекши... [380] Снискав этим заслуженное одобрение, Эсхин, который всем показался и превосходным оратором, и достойным восхищения человеком, окончил речь и ушел весьма торжественно [381] .

379

Ibid., 47.

380

Демосфен, «О предательском посольстве», 19 (пер. С. Ошерова).

381

Ibid., 23.

В ответ Демосфен поднялся, хотел взять слово, но Эсхин и Филократ стали кричать и издеваться над ним, а Собрание отказалось его выслушать.

В случае с отчетами послов мы видим ту же реакцию народа, что и на любую другую информацию, но здесь положение усугублялось тем, что рядовые граждане мало что понимали в международных делах.

Несмотря на контроль со стороны Совета и Народно го собрания, посольства не всегда достигали своей цели: они могли возвратиться ни с чем даже после долгих месяцев пребывания в чужой стране. Крайний случай — посольство, отправленное к Филиппу Македонскому после заключения в 346 г. до н.э. Филократова мира между Македонией и Грецией. Посольство, участником которого был Демосфен, должно было принять присягу македонского царя и условиться с ним об установлении мира. Посланцы отправились в путь по суше и добрались до македонской столицы Пеллы только через три недели, хотя обычно это занимало куда меньше времени. Оказавшись на месте, послы еще двадцать семь дней дожидались отсутствовавшего Филиппа, затем, по его возвращении, вместо того, чтобы потребовать от него присяги, сопровождали его в путешествии по Фессалии. Всего посольство отсутствовало больше двух месяцев и вернулось не солоно хлебавши. Его затянутость так и осталась необъяснимой, поскольку участвовавшие в нем Демосфен и Эсхин избегают каких бы то ни было комментариев по этому поводу.

Посольство могло оказаться рискованным предприятием; поскольку дипломатические представители не пользовались иммунитетом, с ними, особенно в военное время, могло случиться все, что угодно. Так, в 430—429 гг. до н.э. афиняне схватили и умертвили шестерых посланников, в том числе троих спартанцев, направлявшихся в Персию [382] . В 396-395 гг. до н.э. спартанский военачальник Фарак захватил и казнил афинское посольство, державшее путь в Персию [383] . Могли послов и посадить под замок на неопределенное время. Не следует, однако, преувеличивать значение этих злоключений: подавляющее большинство посольств завершалось благополучно.

382

Фукидид, И, 67.

383

Ксенофонт, Отрывок из «Греческой истории», найденный в Оксиринхе в 1907 г., И, 1.