Смотрите, Джейн забивает!

Гибсон Рэйчел

В течение нескольких кратких мгновений Люк продолжал смотреть на Джейн, перед тем как перевести взгляд на сестру.

— Тебе нужны деньги? — спросил он, поставив стакан в раковину.

— У меня есть двадцатка. Я думаю, мне хватит. — Мари набросила куртку для сноуборда и вытянула волосы из-под воротника. — Я, может, переночую у Ханны. Впрочем, она должна спросить у своей мамы.

— В любом случае, сообщи мне.

— Ладно.

Мари застегнула куртку и попрощалась с Джейн. Люк пошел провожать сестру к двери. Пока Джейн наблюдала за ними, ее взгляд упал

на кожаный портфель, и это напомнило ей, зачем она пришла в квартиру Люка в первую очередь. Может, их и влечет друг к другу, но они оба профессионалы, и она здесь, чтобы делать свою работу. Она была не в его вкусе и не хотела влюбляться в мужчину, который раскрошит ее сердце, как чипсы «Дорито».

Она перешла из кухни на диван в гостиной. Расстегнув портфель, вытащила блокнот и диктофон. Джейн не хотела, чтобы ее сердце было разбито. Она не хотела любить Люка Мартин`o, но каждый удар в ее груди говорил ей, что уже слишком поздно.

Когда Люк закрыл за Мари дверь, Джейн взглянула на него.

— Готов заняться делом? — спросила она.

— Начался отсчет?

— Ага. — Она вытащила ручку из кармана своего портфеля.

Люк приблизился, большими шагами сокращая расстояние между ними. Что же такое было в нем, когда он приближался к Джейн, глядя на нее своими прекрасными голубыми глазами, от жаркого соблазна которых она плавилась?

— Где бы ты хотел сделать это?

— Вот это правильный вопрос, — проговорил он с теплой сексуальной улыбкой.

Эта песенка очень точно описывает мысли Люка относительно Джейн

ГЛАВА 13

Хет-трик: игрок забивает три гола за одну игру

— Ты собираешься приставать ко мне?

Люк скрестил руки на груди и посмотрел на Джейн:

— У тебя с этим какие-то проблемы?

— Да. Я здесь для того, чтобы взять у тебя интервью для «Таймс».

Черт. Расправленные плечи, прямой взгляд — она была вся в работе. Очень плохо. Ему нравилось дразнить ее.

— Присядь.

Прошло много времени, с тех пор как женщины, за исключением Глории Джексон, появлялись в доме Люка. С тех пор как Мари приехала жить к нему.

Чуть раньше, когда он впервые поднял глаза, а Джейн стояла в гостиной, для него оказалось потрясением увидеть женщину, окруженную его вещами. Так же было вначале, когда он оглядывался и видел, что она сидит в самолете команды или в автобусе. Неподходящая женщина в неожиданном месте. Теперь, как и тогда, ей не понадобилось много времени, для того чтобы вписаться в обстановку. Как будто здесь всегда было ее место.

Люк сел на край дивана, а Джейн устроилась посередине. Она надела обычные серые брюки и белую блузку. Пока Джейн разглядывала записную книжку и диктофон на своих коленях, несколько темных завитков упали ей на висок и щеку. Люк знал, что ее кожа на ощупь была такой же мягкой, какой выглядела. — Как много о своем прошлом ты хочешь рассказать? — начала Джейн, не поднимая головы от записной книжки, пока задавала вопрос.

— Нисколько.

— О нем было много написано. Ты мог бы расставить

все на свои места.

— Чем меньше о нем говорят, тем лучше.

— Что больше всего беспокоит тебя? То, что все написанное о тебе правда, — она уголком глаза взглянула на него, — или что это полная чепуха?

Никто никогда не задавал ему такие вопросы, и Люк задумался на секунду:

— Вероятно то, что написанное — неправда.

— Даже если это тебе льстит?

— Что, например?

— О, ну, я не знаю, — Джейн вдохнула и выдохнула. — Женщины, сексуальные оргии всю ночь напролет.

Люк был немного разочарован, что она завела этот разговор, но поскольку диктофон не был включен, сказал:

— У меня никогда не было секса всю ночь напролет. Если я не ложился спать всю ночь, то потому что был под кайфом.

Джейн снова посмотрела на свои колени и прикусила губу изнутри:

— Большинство мужчин, вероятно, были бы польщены, если бы их описывали как неких сексуальных марафонцев.

Люк решил, что доверяет ей. Или он бы не стал рассказывать ей столько, сколько уже рассказал. Так что он добавил:

— Если я был под кайфом и на взводе всю ночь, то не в сексуальном плане, если ты понимаешь, о чем я.

— Значит, ничто из этой болтовни о тебе и разных женщинах не льстит тебе?

Он задумался, спросила ли Джейн это, потому что была немножечко ханжой, или ее интересовали такого рода вещи.

— На самом деле, нет. Я пытаюсь восстановить свою карьеру, и это дерьмо встает на пути более важных вещей.

— А-а, — Джейн щелкнула ручкой и нажала на кнопку записи. — В классификации пятидесяти лучших игроков этого сезона в «Хоккейных новостях» ты занимаешь шестое место и второе среди голкиперов, — сказала она, уводя разговор от его личной жизни. — В прошлом году ты вообще не попал в этот список. Чему, как ты думаешь, ты обязан таким впечатляющим продвижением по сравнению с последним сезоном?

Она, должно быть, шутит.

— Это не продвижение. Я почти не играл в прошлом сезоне.

— Ты очень много сделал в этом году, чтобы прийти в форму после травмы, — голос Джейн звучал натянуто, как будто она нервничала, что было немного удивительно. Люк не думал, что в мире есть много того, что может заставить ее нервничать. — Что стало самым большим препятствием для тебя? — спросила она.

— Снова получить шанс играть.

Джейн заправила волосы за ухо и подняла на него глаза:

— Как твои колени?

— На все сто, — солгал Люк. Его колени никогда не станут такими, какими были до травмы. Ему придется жить с болью и беспокойством все время, пока будет играть.

— Я читала, что когда ты начинал в молодежной лиге в Эдмонтоне, ты был центральным нападающим. Что заставило тебя стать вратарем?

Очевидно, она изучила не только его сексуальную жизнь. По какой-то причине это не возмущало его так, как должно было бы.

— Я был центральным нападающим с пяти до двенадцати лет. Наш вратарь уехал в середине сезона, и тренер посмотрел вокруг и сказал: «Люк, становись в ворота. Ты — голкипер».