Смотрите, смотрите внимательно, о волки!
Шрифт:
Накал этой неприязни измерен многократно, в том числе, и на посмертной судьбе Сталине — Сталин тоже, в последнем своём «классе» образования, в Туруханском крае, в зимнюю стужу сошёлся с волком. «Зимняя стужа» — деталь важная.
Сталин, что и говорить, воспетым с древности Атаманом, действительно, стал. И мы все, включая нас, родившихся уже после Войны, выбрались победителями из самой невероятной передряги, самой-самой из всех времён и народов. Вторая часть тоже исполнилась: Сталина предали, а главное, оболгали.
В тех местах, в которых молодой Сталин, заглянув в глаза волку, принял дух волка («аморак»
Бережное отношение к волкам объяснить просто: не будет волков — не будет волчьего взгляда. Не будет взгляда — не будет источника аморака для «рождения» героя-атамана, Спасителя. И не будет у народов России даже надежды на выход из того униженного состояния, в которое мы впали со времени ухода Сталина, Рубки.
Тунгусы — отважны, но когда по следам Ермака ворвались русскоязычные, тунгусы им не сопротивлялись, хотя, казалось бы, должны были сопротивляться носителям пьянства, лжи и воровства. Причина того, что не сопротивлялись, в том, что над Истиной глумились христиане, русскоговорящие, а тунгусы пропускали растворённых среди них русских. Настоящих. Умеющих слышать зов Прапредка. Пропускали к Прародине именно их. С ними сибиряки знакомы со времён давних — поджо называют.
Русскоговорящих — тьма, однако среди них нет-нет, да и блеснёт русский, настоящий, тот, на сретение с которым выходит волк. Тунгусы самопожертвенно открывали путь, которым уже однажды прошёл Сталин, — было на то пророчество, и, как предречено, пройдут и последующие прорусские правители.
Таёжные охотники знают, что когда на Русь приходят тяжёлые времена, число волков увеличивается. На памяти тех охотников, с кем я общался в Лукоморье, в XX веке было три волны резкого увеличения численности волков: Великая Отечественная, смерть Сталина и Перестройка. Народ ещё бился в радостном экстазе, что кровяные родственники «семьи» Эльцина, отобрав последнюю коровёнку, вот-вот вернут десять (обещали же!), а волки уже всё поняли — и своим появлением предлагали не только понять происходящее, но и подсказывали единственный способ решения проблемы.
Увеличение числа волков в начале Перестройки не объясняется гипотетическим увеличением кормовой базы, увеличением поголовья скота или лесных обитателей. При демократах в средних районах Сибири сельское хозяйство было уничтожено, животноводство в том числе. Численность лесных обитателей тоже упала — Дума внезапно издала закон, разрешающий для охоты нарезное оружие. То, что это должно было привести к экологической катастрофе, априори понятно даже дебилу.
Волки по кабинетным теориям из-за отсутствия кормовой базы должны были в числе уменьшиться, однако они, напротив, умножились. Тем нам возвещая: трудности ваши, люди, из-за недостатка у вас благородства; мы ждём тебя, честный, благородный человек, коваль, хозяин, и мы, волки, готовы лучшего из нашего братства принести в жертву ради народа-хранителя …
Итак, ведение и у северных тунгусов, и южных казаков совпадает.
А что между ними?
Между заснеженными территориями тунгусов и южными степями казаков живут те, о которых никто кроме волхвов-молчунов не знает, что это за странная такая национальность — русские —
Вспомните русские выражения: морской волк, полярный волк! Наивысший уровень развития, выше нет. Похвалы выше нет.
Но эти непонятные русские взглядом на волка делились и в литературных шедеврах — скажем, из-под руки Льва Николаевича Толстого.
Толстой: «Война и мир»
«…Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зеленя уклонились и ярко-зелено отделялись от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло-жёлтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа ещё бывшие зелёными островами между чёрными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко-красными островами посреди ярко-зелёных озимей. Русак уже до половины затёрся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. …В общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и… идти в отъезд, начиная с Дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 сентября…»
Тем из моих постоянных читателей, кто не очень хорошо помнит описание в «Культе Девы» того, как я с внуком Сталина Владимиром Константиновичем Кузаковым ставил в Сольвычегодске столб исконной русской веры, напоминаю, что 14 сентября — День Предков.
Две оговорки. Во-первых, 14 сентября — лишь один из нескольких ключевых дней Коловорота, из той же «обоймы» также и 9 мая, и 25 (27?) марта. Во-вторых, 14 сентября — первый день в многодневном ритуале, повествующем о возможности посвящения в Волка, Великого Атамана. Животных, связанных с культом предков, два. Один — гад-змий, второй — волк. Или наоборот: первый — волк, второй — гад-змий. Их взаимоотношение пока не понимаю. Хотя по работам такого продвинутого археолога, как академик РАЕН В. А. Сафронов, знаю, что у сербов происходит прямое соединение гада и волка. (В его переводе «Змей Огненный волк» — нечто вроде казнить нельзя помиловать — ясно только наличие отождествления. Кстати, у эвенов волк — «эгден ньэлуки», ГД ЛК, «змей волк». Сербы — вон где, а эвенки — вон где, а одно и то же.)
Через максимально близкий контакт с гадом-волком — оба вызывают сильнейший стресс (необходимое условие инициации) — при наличии у посвящаемого собственной энергии благородства возможна инициация его в Предка, гения. Инициация — это пробуждение прежде дремавших слоёв подсознания.
Толстой редактировал отдельные места своих текстов до 102 раз, в его текстах нет ни одного случайного слова, и точная дата начала ритуала, 14 сентября, указана им не случайно.
За три десятка лет я более десяти раз перечитал толстовское описание охоты — и всякий раз ощущение восторга доходило разве что не до судорог. Сильнее этого места у Толстого на меня не действует ничего.
Но, увы, всякий раз я объяснял эту странной силы реакцию по схеме, вдолбленной мне цивилизаторами: дескать, эмоциональная вовлечённость в преследование, в погоню за кровью. На самом деле особое волнение можно объяснить наличием «рабочей» родовой памяти и сакральными корнями ритуала — при их соприкосновении проскакивает искра, рождающая пламя огня.