Смотрящий вниз
Шрифт:
Когда он появился в прихожей, я поначалу занял внутренне боевую стойку. Но Хаза был настроен миролюбиво. Он прибыл как союзник. Его собственные позиции с потерей Руслана серьезно пошатнулись. Не то чтобы «правая рука» моего погибшего товарища стала отсыхать, но править шестерней наиболее резвых сподвижников она оказалась не в состоянии. На должность форейтора Хаза явно не тянул. Тем более что по наклонности характера он был сторонник компромиссов. А время их стремительно истекало. Братва, как витязь на распутье, в данный момент разбирала по слогам три варианта: направо – сдаться вероломному Шиве, в лоб – начать войну без главнокомандующего с непредсказуемыми последствиями
– Контракт на вас, Александр Иванович, закрыт! – поспешил он предупредить меня сразу, как увидел. – И объявочка соответствующая прошла!
Предупредил Хаза не столько меня, сколько мои следующие действия. Он знал, что с оружием или без я опасен для слишком ретивых одинаково. Мне же ничего иного не осталось, как его выслушать.
– У нас беда. – Хаза повел себя умно и без нажима. – Руслан сгинул, как не было. Братва бьется в истерике и рвет на себе исподнее. А вы, Александр Иванович, крайний, извините.
– Кто крайний?! – вспомнив гнев Руслана в блинной, я легко воспроизвел его интонацию.
– Кто виделся с ним, – вздохнул с притворным сочувствием Хаза. – По всем понятиям, я обязан доставить вас на сход.
И тут – да простит меня покойный мой друг! – я принял решение, может быть, и не совсем честное в смысле памяти о нем, но наиболее, как мне казалось, правильное. В любом случае я не хотел повторять своих предыдущих ошибок. Живые меня заботили больше, чем мертвые. Их спасение хоть как-то могло оправдать гибель Руслана, Журавля и Марины. Да и управляющего казино Штейнберга Ивана Ильича.
– Поехали, – согласился я.
И Хаза перевел дух.
– Пистолет брать? – спросил я, одеваясь.
– А он у вас есть? – ответил Хаза вопросом на вопрос.
– Нет.
– Тогда берите, – усмехнулся гангстер.
По дороге в «Лаокоон» я выслушал отчет Хазы о положении дел в бригаде Руслана и составил примерное представление о том, что ожидает меня в сауне. Как водится, то, с чем я столкнулся, превзошло все мои ожидания многократно. Прежде чем заявить о своем присутствии, мы с Хазой, не сговариваясь, притормозили у двери, отделявшей нас от сходки. Судя по гулу и матерным выкрикам, на которые не скупилась буйная ватага, там полным ходом шли выборы нового предводителя осиротевшей стаи.
В Древней Греции наиболее демократичным способом голосования почитался следующий: самый неподкупный и уважаемый грек стоял за каменной
За дверью тоже какое-то Шило рвалось в коноводы.
– В жопу Шило! – ревела сауна. – У Шила мозги в кокаине! Каленого давай! У Каленого две ходки!
– К такой-то матери Каленого! Отморозка нам не хватало!
– Сам ты отморозок!
– Чуму в бригадиры!
Ну и так далее. Мы с Хазой переглянулись. Вид у него был мрачный и озабоченный. Он толкнул дверь ногой, и в сауне наступило затишье. Живописный отряд (форма одежды: голый торс, белые простыни и красные зенки) разом обернулся к нам и замер, будто скульптурная версия росписи гробницы фараона Рамоза, известная как «Погребальное шествие».
– О чем базар? – угрюмо поинтересовался Хаза. – Руслана хороним?
– А это кто таковский?! – Крепыш с татуировкой на плече, катавший когда-то шары в паре с моим товарищем, уставился на меня враждебно и подозрительно. – Знакомое рыло! Ты чей?! Откуда?!
– Мамин, – ответил я сразу на оба вопроса. – Сибиряк.
Надо было брать инициативу в свои руки. Бандиты уважают разве что силу, отвагу, и нахальство. Тем паче «законников» среди них, как упредил меня Хаза, не имелось.
– И «тыкать» мне, молодой человек, опрометчиво. – Я сел в кресло у стены так, чтобы все собрание было у меня на виду. – Я не затычка для вашей протекающей крыши.
– Сука буду! – ахнул курчавый брюнет с быстрыми сообразительными глазками. – Чума! Сука буду, это же «киллер», на которого месяц назад объява прошла!
– Да ну?! – Крепыш с татуировкой прищурился. – Молоток, Белка! Он здесь и раньше светился, в натуре! С Русланом о чем-то тер!
– Объява как прошла, так и закончилась, – вмешался Хаза. – Зато наш друг за Руслана знает.
Братва всколыхнулась.
– Тихо! Ша! – перекрыл всех бритоголовый худой верзила, втягивая в ноздрю белую дорожку с карманного зеркальца.
– Рассказывайте, Александр Иванович, – вежливо обратился ко мне Хаза.
– Дела такие, – начал я. – Месяца три тому полевой командир ваххабитов Султан ибн Хоттаб по прозвищу Старик Хоттабыч…
– Где-то я читал про него! – наморщил Белка узкий лоб.
– Захлопни пасть! – рявкнул нервный бугай со шрамом на подбородке.
– …по прозвищу Старик Хоттабыч, – продолжил я повесть-сказку, – взял в заложницы чувиху депутата Раздорова, лидера известной вам фракции «Честный передел». Чувиху эту люди Хоттабыча…
– Звери! – поправил меня любитель кокаина Шило.
– Звери, – согласился я. – И вот эти звери Айболита… Старика Хоттабыча я имею в виду, переправили чувиху в Чечню. Требуют за нее два лимона баксов. Такие деньги у депутата, конечно, есть, но отдавать их жалко. И чувиху жалко. Чувиха, надо заметить, победила недавно в конкурсе «Мисс Нижнего Тагила».
– Ну, а Руслан тут при чем?! – заерзал Чума. – Ему-то какого жеваного до этих разборок?!
– А Руслан тут ни при чем, – пояснил я. – Только депутат об этом не знает. Зато знает он, депутат народный, что Старик Хоттабыч Руслану двоюродным братом приходится.