Смотрю на мир глазами волка
Шрифт:
Морщась от головной боли, побрел к бару за лекарством, а затем в ванную комнату. Только успел принять контрастный душ, как затренькал дверной электроколокольчик.
Цыпа за те два дня, что мы не виделись, нисколько не постарел. Все такая же нагловато-самодовольная морда молодого сытого зверюги.
Устроились в креслах у камин-бара. Я по-хозяйски выставил на столик дюжину банок «Пльзень».
— Рассказывай.
— Пару часов назад мне позвонил Медведь из «Вспомни былое». Сообщил, что у него бродит подозрительный субъект,
— Надеюсь, не детишек?
— Нет. Я подскочил в пивную и вытянул Фрола — так его якобы зовут — на откровенный базар. Ему нужны три фраера здешних. Живьем и с доставкой в его деревню Балтымку. Готов отстегнуть пятнадцать лимонов. Пять — авансом, а остальное после дела. Фрол мужик или лоховатый, или децал с головой не дружит. Посему предлагаю…
— Догадываюсь. Бабки изъять, а заказчика похоронить без цветов и оркестра?
— Верно! — заулыбался Цыпа, восхищенный моей прозорливостью. — Самое простое и надежное!
— Цыпа, ты не интеллигент! Сколько ни воспитываю тебя, все дохлый номер. Запомни: истинные интеллигенты не занимаются мокрухой без крайней на то нужды. Чужую жизнь надо хоть чуточку уважать, помня слова апостола Матфея: «Какою мерою меряете, той и вам отмерено будет». Ладно. Давай детали. На чем с Фролом порешили?
— Он будет ждать на грузовике в десять вечера у «Вспомни былое». Я обещал подгрести туда с ребятами. Обряжу пару мальчиков в спецназовские шкуры и выдернем клиентов Фрола прямо из фатер под видом задержания.
— Откуда грузовик?
— Дак он мясо привозил сдавать. В Балтымку к завтрему должен вернуться.
— Ладушки. Пожалуй, и я поучаствую. А то мхом покрываюсь. Третьим будет Медведь. Сбор у меня в девять.
— Как скажешь, Монах.
Когда с пивом было покончено, отпустил Цыпу до вечера на все четыре.
До семи проспал без задних ног, а затем занялся любимым делом — почистил и смазал Марголин, в глушителе заменил прокладки. Старым, как уголовный мир, способом совершенно видоизменился, наклеив на свои черные усики кожуру от копченой колбасы. Из зеркала на меня смотрел уже безусый тип с деформированной заячьей верхней губой. Довольный перевоплощением, надел наплечную кобуру с десятизарядным «братишкой» и стал ждать ребят.
Они не заставили мучиться бездельем — без пяти девять вежливо тренькнул колокольчик, возвещая об их прибытии.
Цыпу сопровождал Медведь с объемным туристическим баулом из свиной кожи. На метаморфозу с моим лицом внимания не обратили, давно привыкнув к подобным финтам.
— Переоденемся здесь? — деловито поинтересовался Цыпа. — В машине несподручно будет.
Я согласился. Андрюха, обязанный кличкой Медведь своей фигуре, споро распаковал баул. На свет появились три комплекта черной спецназовской формы с короткими сапожками.
— Мне переодеваться без надобности! — заявил я. — Так как буду играть роль старшего группы захвата,
Не то чтобы я уж слишком негативно относился к спецназу — просто хамелеон самая нелюбимая мною тварь.
— Оружие. Грим. Наручники. В наличии?
— Обижаешь, Монах! Ведь уже два года вместе зажигаем. Самый лучший грим — спортивные шапочки с прорезями для глаз. И понта производят покруче удостоверений ФСК. Насчет «волын» — у Медведя «ТТ», а братишка Стечкин всегда при мне. Браслеты в бардачке «мерса».
— Ладушки. Вести себя следует в лучших традициях опергруппы — официозно-нагло, базарить никому не давать, тем паче у нас нет санкций на арест. Посему — больше дел и меньше болтовни. Огонь открывать лишь на крайняк, если будет вооруженное сопротивление. Усекли?
Ребята молча кивнули, продолжая облачаться в черную униформу.
— Для полного понта еще бы десантные АКСы! — вздохнул Цыпа. — Но в нашем арсенале есть лишь УЗИ, а он будет не в тему.
— Это точно! — усмехнулся я. — Мы не в Израиле. К счастью. Собрались? Тогда по коням!
На улице уже стемнело. Сонно помигивали далекие звезды, выглядывая из-за плотных тяжелых облаков. Наш «мерседес» мирно стоял у обочины с погашенными фарами.
Не доезжая до «Вспомни былое» пару кварталов, я велел остановиться.
— Фролу видеть тачку ни к чему, — объяснил. — Дальше пойдем пешком. Браслеты не забудьте.
Редкие прохожие шарахались от нашей троицы, явно не желая сталкиваться с «чернорубашечниками» власти. Это подтверждало мою мысль, что россияне — вконец запуганный народ, всячески избегающий любого контакта с представителями репрессивных структур государства. Нам это было на руку.
Как и ожидал, у «Вспомни былое» уже притулился бортовой ЗИЛ-130. Подойдя вплотную, заглянул в темную кабину. За рулем смутно угадывалась человеческая фигура. Распахнув боковую дверцу, я рявкнул:
— Зажгите свет! Почему машина в неустановленном месте паркуется? Предъявите документы!
Кабина слабо осветилась, явив мне на обозрение сорокалетнего мужика с двухдневной рыжей щетиной на щеках.
— Все в ажуре, командир. Приятель отлить отлучился. Щас отчалим, — шофер виновато улыбался, протягивая водительские права.
— Лядов Фрол Наумыч, — вслух прочел я. — Рад знакомству. Но приятелей у вас три. Кого из них в первую очередь выхватывать поедем?
Фрол непонимающе захлопал глазами, но, наконец, узнав в спецназовце за моей спиной Цыпу, облегченно вздохнул:
— Ну, вы даете, братва! А я уж подумал…
— И напрасно! — Я запрыгнул в кабину и обернулся. — Цыпа, Медведь, мухой в кузов!
Мотор пару раз недовольно фыркнул, видно досадуя на неурочную ночную смену, и завелся. Шипованные колеса стремительно покатили нас навстречу уголовной статье, угрожавшей двенадцатью годами лишения свободы.